Решение должна была принять Лейла как хозяйка работы, но ушлая домовушка подсуетилась и выменяла портрет на свой главный приз, портрет Лэри! А уж как счастлива была Лейла, заполучив такое сокровище, словами не описать. Рахден был не женат, а брачное агентство из двух домовых и Манефы Ауховны развивалось, и такая красота на стене в маленькой приемной должна была послужить подтверждением солидности фирмы. Тем более избранник Лизаветы тоже подсел на земную литературу, а там тема всяких отборов и попаданок была очень популярна. Дамы надеялись уговорить Марью устроить такую авантюру, ведь с отцом Рахдена она была знакома, и передали ей приглашение в гости.

Мария Спиридоновна же общалась с бородатыми подгорными жителями.

Эти два конкретных гнома в городке рядом с академией бывали часто, просто у одного зять содержал таверну. Тот самый конкурент Сарочки, полугном. А у второго дочь оказалась с природным даром — аукнулась им любовь предка в седьмом колене к какой-то низкорослой даме с дриадскими корнями.

И если второй сильно хотел получить совет по поводу применения дара дочери в Подгорном королевстве, то первый жаждал снять сливки с организации индустрии развлечений там же. Хитрые бородачи надеялись в разговоре заполучить интересные идеи, воспользовавшись, как им казалось, наивностью пожилой леди. Но до такой степени наивной Марья не была, да и завхоз не дремал. Старый гоблин только увидел, как Марье начинают представляться эти два «престарелых торговых жука», — и он моментально оказался за ее спиной с группой поддержки в виде Лэри и Кронова. Гномики, поняв, что маневр не удался, слегка сникли. Впрочем, это не помешало им все-таки обратиться с вопросами-просьбами. Мария Спиридоновна удивилась, но обещала подумать. Гоблин же добавил от себя, что всё будет идти от академии. Марья предложила создать из студентов разных факультетов и рас хобби-группу, которая все земные развлечения будет пытаться подогнать под местные реалии и расы и выдавать рекомендации и готовый концепт! Кронов, радостно оскалившись, обещал подготовить всё с юридической точки зрения, а Лэри посоветовал гномику номер один подать заявку на идею официально.

— Хотя, как я думаю, — задумчиво добавил он, — аукционы МАСМ гораздо выгоднее. Что касается вашей дочери, уважаемый, с ней надо всё обговаривать лично. Возможно, девочка не захочет со своим даром возвращаться в Подгорное.

— Конечно! — возмущенно завопил папаша, дергая себя за бороду. — Ей ваш ловелас некромантский всю голову задурил! Какая доча была хорошая, папе помогала старалась. А теперь цветочки для кладбищ разрабатывает. Ни одному гному это не надо, нет у нас кладбищ.

Мария Спиридоновна поняла, что что-то упустила в истории гномьей расы. Некроманты у гномов редко, но встречаются. Гномы не бессмертные, но почему нет кладбищ? Впрочем, Лэри, поняв ее незаданный вопрос, тихонько заметил, что потом расскажет, и посоветовал всё же больше читать.

Ловеласом, конечно, гномий папа назвал Пантелеймона. Учитывая, что домовик родни не имел, так как был сиротой, с точки зрения очень семейных гномов он был ненадежен как потенциальный ухажер. Марью это искренне возмутило. Ведь домовой не виноват в своем несчастье.

— Знаете, уважаемый, весь некрофакультет можно считать его семьей! И уж не знаю, кем я могу ему приходиться, но он мне как родной… — мохнатое синее щупальце закрыло ей рот.

Ощущения были не очень приятные: как будто сунули в рот детскую игрушку из плюша.

— Мария Спиридоновна, не забывайте про фейскую магию. Вы так полмира себе в родню примете, потом как всё это расхлебывать?! — Лэри убрал щупальце.

Гномы же, несмотря на легкий шок от увиденного, несомненно, запомнили услышанное. Чем может обернуться всё это, учитывая гномью памятливость, никто предсказать не мог.

Впрочем, гном-папаша тут же выразил желание побеседовать о серьезности намерений со, скажем так, опекуном домового. Всё же он за свою кровиночку переживает.

Марья, не общавшаяся с Пантелеймоном на тему отношений — всё же взрослый домовой, — беспомощно посмотрела на завхоза. Кронов с прищуром окинул хитрована взглядом и заявил, что он, как профессор данного факультета и как юридически подкованное лицо, с удовольствием возьмет на себя такие важные переговоры о намерениях. Гоблин подмигнул Марье, а помрачневшие бородачи ретировались, забрав с собой уже упакованные купленные работы.

Лейла сияла эмоциями в своей лечебной сфере. Всё переливалось розовыми и малиновыми туманными разводами, а аромат клеверного луга с легкой ягодной ноткой можно было хоть сейчас упаковывать и продавать как духи. Правда, иногда к этой идиллии примешивалась болотная дымка злорадства с запахом затхлой пыли, но совсем ненадолго. Сегодня демоница была счастлива.

У счастья было три причины. Полученный портрет обожаемого секретаря, утертый нос бытовичек, которым ничего не досталось, и подслушанный разговор профессора Рорха с Рахденом. Не одной ей мучиться с мерзкой мутацией.

Лич заметил, что его ученик как-то высох и поблек. Если бы не знания о природе этих изменений, то Рорх предположил бы переход организма в псевдоживое состояние. Но у Рахдена не было магии целителя, и умирать ему было рановато. К тому же личи все-таки испытывают эмоции, хоть и приходится для этого подпитываться чувствами окружающих. Рахден же фанатично ставил опыты, писал работы, и, кроме науки, его ничто не волновало. Впрочем, и научные работы он делал с энтузиазмом механической куклы, как будто его запрограммировали.

Всё это Рорх ему и высказал, предупредив о фатальных последствиях такого безразличия. Парень лишь кивнул головой и равнодушно сообщил, что попросит у артефакторов сделать парные амулеты.

— Наверное, должно помочь. Лейле от эмоциональной вони, а ко мне, возможно, вернется часть эмоций.

«Еще бы и часть вони тебе передать», — пожелала Лейла в этот момент, но потом принесли портрет, и жизнь заполнили розовые краски.

А перед общежитием некромантов тем временем собрался стихийный митинг из студентов. Ушлый папа-гном подсуетился и передал доче информацию о собираемой хобби-группе с напутствием быть в первых рядах и не подвести семью. И информация моментально расползлась «между нами, девочками, по страшному секрету»! К тому времени, когда Мария Спиридоновна вернулась в общежитие, ее ожидала перевозбужденная слухами и предположениями толпа студентов.