В целом нервное состояние было понятно, все же день заселения, толпы новых студентов и начало полноценной работы комендантом. Пришедший Пантелеймон ошарашенным взглядом окинул рыжий каракуль на голове и живописные коричневые разводы на серебристом платье. Выслушав просьбу раздобыть мазь от ушибов, он кивнул и, прихватив выусня, удалился.

Платье прекрасно очистили магические кубики. Прическу Марья переделала, но вот вернуть свой естественный цвет серебристой седины не смогла. Не было в каталоге такого цвета, так же, как и функции «Вернуть все обратно». Поэтому остановилась на цвете «платиновый блонд» — хотя он был с легким сиреневым подтоном, — решив, что к факультетским оттенкам вполне подойдет.

А потом пришла Виолетта с мазью и успокоительным чаем и быстро привела Марью в чувство.

— Мария Спиридоновна, что вы так волнуетесь? Комнаты в порядке, вам надо только выдать ключи. Безопасность и доступ обеспечивают артефакты, а все остальное выдает завхоз. Вам надо всего лишь следить за порядком и режимом студентов, ну и по возможности не допускать конфликтов на вверенной вам территории. У вас не так много студентов будет на факультете из первокурсников, и в комнатах они живут по одному. Вот у бытовиков и артефакторов по два-три существа в комнате, и конфликты на первых порах очень частые. Особенно у бытовичек.

Виолетта ушла готовить материал для первого собрания поступивших на первый курс природников, а Марья решила выпить еще кружечку чайку.

Травяной чай, видимо, был очень сильным успокоительным, потому что она даже не удивилась, когда Лэри привел к ней своего племянника. Они же договаривались познакомиться еще до распределения.

Она спокойно разглядывала хрупкого тонкокостного юношу с руками-крыльями, которые были как бы окутаны туманной дымкой и не имели четкой формы. Сам он был как присыпанный мелом, так раньше на Земле часто в любительских спектаклях изображали ожившие статуи. Белые волосы, белесые, словно выцветшие, ресницы и брови, за ушами, как вторые ушки, уголками торчали белоснежные перышки. Только глаза были яркие, на бледном лице они выделялись как два пятна цвета фуксия.

Действительно, внешность и особенности юноши могли доставить ему проблемы, если он не вольется в коллектив. Лэри представил ему Марью:

— Это Мария Спиридоновна, комендант общежития. Очень добрая и достойная женщина. Мария Спиридоновна, это мой племянник, Си'лэ.

Когда паренек заговорил, Марья почему-то ожидала услышать голос, похожий на птичий щебет, с присвистываниями и прищелкиваниями. Однако голос оказался завораживающий, тягучий, как мед, с журчащими переливами, как ручеек по руслу из камушков. Так, наверное, могла петь на Земле мифическая птица Сирин. Марья даже не сразу осознала, что он говорит. Хорошо, что это была просто форма вежливого ответа на представление.

— А вы петь не пробовали? — вырвалось у нее неожиданно.

— Нет, а зачем? — Си'лэ очень удивился.

— У вас прекрасный голос, вам надо петь.

— Ну, у нас в мире поют те, кто избрал это профессией, — пояснил Лэри. — Маги не поют, им незачем.

Тут в свою очередь поразилась Марья.

— А хобби? У каждого может быть какое-то увлечение, помимо профессии, а то и несколько. Вот у нас картины на стенах Ферра писала, а она наемница для охраны. Живопись — ее хобби.

Марья только теперь поняла неуверенность дроу, когда та говорила про картины. И, лихорадочно перебирая в голове знакомых, поняла: они вполне довольны в профессии, и хобби действительно нет ни у кого. Марья же считала, что переключаться даже с любимой работы необходимо. Она вспомнила сияющие и счастливые глаза Ферры, когда она демонстрировала им новые работы. Дроу просто ожила, растеряв свою профессиональную невозмутимость, и с энтузиазмом рвалась в очередную поездку, хотя до этого собиралась отдыхать пару месяцев. Мария Спиридоновна решила, что попробует объяснить своим знакомым суть хобби, и тогда они и подопечные некроманты, возможно, станут еще чуточку счастливее. А пока ей срочно нужна Миранда.

Девочка, конечно, сразу же согласилась прийти на чай. Судя по голосу, она тоже сильно волновалась, что слышалось даже через браслет.

Вскоре в Марьиной гостиной стало многосуществно. Вернулся Пантелеймон с Васькой, и сразу же прибежала Миранда.

Девочка с ходу затараторила в своей манере, совершенно не заметив, что они не одни.

— Бабушка Маша, а если меня не примут к вам? А если на боевой отправят? Я уже не хочу! А у Лейлы и Рахдена тоже будут ушки и хвост? А вы сможете стать каким-нибудь зверем из вашего мира? У вас ведь нет второй ипостаси, и у профессора Кронова не было, значит, станете кем-то. А можно с вами на распределение пойти? А…

— Миранда, знакомься, — перебила этот поток Марья, — это племянник Лэри, Си'лэ. Он, скорее всего, тоже будет учиться у нас.

Миранда наконец заметила гостей и, сначала посмотрев на Лэри, начала здороваться, как вдруг ее взгляд скользнул в сторону стоящего рядом полуэлнау, и она замолчала и замерла. Только расширившиеся глаза скользили по белому лицу, перьям над ушами, странным туманным рукам-крыльям. А Си'лэ, в свою очередь, удивленно разглядывал торчащие из волос мохнатые ушки и нервно дергающийся пушистый хвост.

Марья быстренько налила чаю, и они с Лэри усадили ребят за стол, совсем забыв про присутствовавшего тут же и тоже стоявшего в ступоре Пантелеймона.

Впрочем, за приятеля о себе и о нем напомнил выусень. Василий, обнаружив в своей вотчине такую странную с виду большую «птичку», полез потрогать крылья. Кронова он уже видел, и тот совершенно его не заинтересовал. Запах вампир не сменил, как и голос, а такие мелочи, как форма, выусня не смущали. Хочет большой дядя с клыками обрасти мехом и полетать — это его дело.