— Пожалуйста, дайте мне встать, отпустите, — пискнула, будто ей сдавили горло Олеся.

— Я не держу.

Крутицкий встал и отошёл от постели. Олеся быстро встала и направилась к выходу из комнаты, но мужчина удержал её, схватив за руку.

— Что-то не так? Ты меня боишься?

— Нет. Я не боюсь, но всё не так. Нельзя исправить того, что уже произошло и в этом мы оба виноваты, но надо поставить на этом точку. Если Вы считаете, что Ваша месть не исчерпала себя, что хотите продлить наказание, которое для меня придумали, то я готова работать на Вас, но спать с Вами я не буду.

— Олеся, ты несёшь полную ерунду. Какая месть, какое наказание? О чём ты? — попытался притянуть девушку к себе, ему это удалось, но обнимать её было всё равно, что прижимать к себе ледяную статую, — Что ты надумала, девочка? — уткнулся Олесе в шею, шепча и целуя одновременно, — Тебе было хорошо, вспомни. Будет только лучше, не отталкивай меня. Я хочу тебя, малышка…

— Вы всегда получаете то, что хотите, да? А я что-то типа приза — захотели и получили? Так Вы знали, что между мной и Вашим отцом ничего не было? Вы просто захотели получить грелку в пастель… и получили… — Олеся резко выставила руки, отталкивая Крутицкого. — Один, — поморщилась, — два раза получили и достаточно. Поищите другую игрушку.

Руслан не ожидал такого поворота и начал заводиться.

— Ты мне понравилась, я хотел начать всё сначала и по-хорошему…

— Не смешите меня, Серенькая мышка понравилась крутому Крутицкому! Даже не смешно! Думаю, Игорь Ростиславович не подозревает о тёмной половине своего сына. Нет, я не собираюсь ему причинять боль, рассказывая об этом, но отныне нас ничего с Вами не связывает. Хотите получить сотрудника в фирму? Пожалуйста. Я отработаю. Сколько месяц, два, полгода, год? Моя жизнь принадлежит мне! Вам в ней нет места! — с вызовом закончила девушка, глядя прямо в глаза Крутицкому-младшему.

— Это ты зря, малышка, мне не стоит бросать вызов! Будет так, как я скажу, нравится тебе это или нет! И я далеко не ангел, в этом ты права. Деньги дают власть, а власть стирает границы — я получаю то, что хочу. Никто не знал обо мне таком, ты зря в это полезла, потому что теперь я не отпущу тебя никогда. Мне не нужны сплетни, шушуканье, хотя их я не боюсь, заткнуть рот можно любому — одному деньгами, другому должностью. Надо только приглядеться, что хочет тот, кто продаётся.

— Я не продаюсь!

— А я тебя и не покупаю! Ты моя и всё! И лучше бы ты меня не злила, тебе же от этого хуже будет! Ты думала, я белый и пушистый? Ты ошиблась, детка! Если рискнёшь пожаловаться Лене, Марии Степановне, то я их уволю. Ты же не переживёшь, если у Лены из-за тебя не будет денег, чтобы кормить детей, потому что она одна воспитывает трёх племянников, сестра и её муж погибли. Мария Степановна тоже тянет лямку и по сути единственная, кто в их семье приличные деньги получает. Отец? Он этого не переживёт. Желаешь ему смерти?

— Какай же Вы мерзавец! Неужели в Вас ничего человеческого нет?

— Мерзавец, — согласился устало мужчина, — Человеческого? Поищи! Найдёшь, дай знать, может, тебе и достанется моё человеческое… Ты утомила разговорами, идём есть и спать! И не мечтай, что спать ты ляжешь в своей светёлке, — издевательски протянул, — Спать ты будешь в этой комнате и со мной. Пока я этого хочу! А теперь поцелуй меня, детка, чтобы я не передумал. Смелее или мне позвонить Лене, чтобы завтра не выходила на работу?

Олеся чувствовала себя, как птичка, что попала в силки и не может вырваться, чем больше бьётся, тем туже затягивается петля.

Сейчас стошнит, но надо заставить себя сделать шаг и поцеловать эти змеящиеся в ухмылке губы. Обойдётся! В щёку и хватит с него.

Едва девушка приблизила свои губы к лицу Крутицкого, как он, видимо разгадав её манёвр, притянул её к себе со всей силы и впился в рот жёстким поцелуем, сминая губы, причиняя боль, выдавливая последний кислород.

— Целоваться придётся учиться, меня такое не устраивает! Ну, теперь сама!

Олеся прижалась к его губам своими, но Крутицкий укусил за нижнюю губу, заставляя приоткрыть рот…

— Язычком, детка работать учись, ну же, — выдохнул ей в рот, — переплетаешь с моим, облизываешь, посасываешь или накажу.

Олеся попробовала делать так, и поцелуй-наказание стал мягче.

— М-м-м…Что ты делаешь со мной, малышка, — прижавшись лбом к её лбу прошептал Крутицкий, — Ужинать или в постель?

— Ужинать… — выдавила из себя девушка, которой показалось, что она тряпичная кукла, которую переехал каток.