— Спасибо, дорогая, за душ, но ты спальни перепутала. Наша дальше по коридору, — и подхватив вырывающуюся Олесю, как куль закинул на плечо и понёс в спальню, — будешь вырываться, нашлёпаю, — слегка встряхнув, приложился ладонью к упругой попке, что выглядывала из-под одеяла, — Мне, кстати, понравилось!

— Бить? — послышалось из кокона.

— Нет, мило шлёпать, а ещё принимать душ вдвоём, а ещё учить тебя целоваться, не целованная моя девочка. Представляю, сколько интересного нас с тобой ожидает, — во всю веселился этот варвар.

Донёс до спальни и бережно водрузил на самую середину.

— Одеялом поделишься?

— Нет!

— Жадина, я же замёрзну. И тебе меня не жалко? Ну, хоть кусочек… — потянул на себя одеяло, но Олеська вцепилась в него намертво.

Отвоевал своё место под одеялом. Девушка попыталась отодвинуться.

— Леська, ты меня в холодной водичке искупала, теперь дай отогреться, — обнимая и прижимая к себе, жалобно прошептал на ушко.

Олеся вытащила из-под себя кусок одеяла и передвинула часть в сторону Крутицкого.

— Сердобольная моя, но мне холодно… Нет, чтобы обнять, поцеловать…

— Обойдётесь!

— Всё самому приходиться делать, ни капельки сострадания, — недовольно пробормотал мужчина.

— Одеялом поделилась и, будя с Вас!

— Простужусь, умру, хоть на могилку придёшь?

— Не люблю кладбища!

— И там не дождусь твоего внимания, ну что ж… — обречённо вздохнул и обхватив девушку перекинул на себя, удерживая за бёдра, — Так уже теплее, а поцелуй согрел бы… Нет? Тогда, извини… — Руслан перевернулся, подминая Олесю под себя, — Тогда я буду согревать тебя, малышка…

Удерживая руки Олеси одной рукой, второй ласково путешествовал по женскому телу, внимательно наблюдая за реакцией девушки

— Сладкая, нежная, хрупкая, моя девочка, — потянулся, чтобы поцеловать эти сочные губы, но она отвернулась, но, не желая отступать, поцеловал мочку уха, висок, за ушком, спустился по шее к ключице, — Малышка, какая же ты маленькая и вкусная, так бы и съел, — прикусывая кожу, двинулся к торчащим сосочкам, облизывая ореол каждого, посасывая, втягивая в себя, щекоча языком вершинки.

Олеська заёрзала, с губ сорвался чуть слышный вздох-стон, который Руслан успел поймать своими губами.

— Да, малышка. Скажи, чего тебе хочется?

Бёдра девушки нерешительно дёрнулись навстречу ему.

— Да, малышка, я очень тебя хочу, скажи, что и ты меня хочешь… Моя смелая девочка, ну же…

Тягучая волна захлёстывала Олесю, спускаясь к животу, и сворачивалась в тугую спираль. Тело тянулось к Руслану, льнуло к его рукам, стремилось к губам. Она тёрлась о мужчину, извиваясь, но не осознавая, что же ей нужно, просто хотелось быть ближе, касаться его тела… Из горла, откуда-то из самой глубины рвались стоны и всхлипы, из зажмуренных глаз текли слёзы, которые Руслан ловил губами, языком.

— Мешает рубашка, да, малышка? — отпустив руки Олеси и руки девушки прижались к его груди, нежно пробегая по плечам, ключицам, шее, словно пытались познать его тело на ощупь. Снял рубашку с девушки, когда только нацепить её на себя успела и задохнулся от восторга, охватывая взглядом открывшиеся совершенные формы. Приподнял и зарылся лицом в ложбинку между грудей, — Ты меня с ума сведёшь, девочка. Я хочу тебя. Скажи, что и ты… пожалуйста… Леська… малышка моя… не отталкивай… ты нужна мне…

Тело Олеси податливо льнёт к Руслану, вжимается в него, доводя мужчину до головокружения и страха сделать что-то не так. Господи-и, не мальчик уже и баб было вагон и не счесть сколько электрозвозов с прицепами, а сейчас трясёт всего, накрыло так, что ни вздохнуть, ни охнуть. Пальчики девушки сжимают, комкают простыню, она выгибается дугой, но заветные слова, что так нужны ему сейчас, не звучат. Он готов их ждать, вымаливать, требовать, доводя Олесю до почти пика, но, не давая соскользнуть в яркий, ошеломляющий оргазм. Нет, он должен услышать, что и она его хочет, нуждается в нём, что только он может дать ей то, чего жаждет истерзанное ожиданием в предвкушении тело.

— Пожалуйста… пожалуйста… — шепчут искусанные губы девушки, наполняя Руслана радостью.

— Что милая? Что ты хочешь?

— Я-а-а… хо-чу-у…м-м-м-м… — захлёбывается словами, эмоциями.

— Посмотри на меня, посмотри, — почти теряя над собой контроль, произносит Руслан, сдерживаясь из последних сил, — Назови меня… хочу слышать своё имя, когда ты будешь рассыпаться на тысячу звёздочек, отдаваясь полностью, становясь моей…совсем моей…

— Рру-сла-анн…Игорревич… — выдохнула, проваливаясь в звёздную глубину вечного омута страсти.

— Упрямица моя…

Леська прижалась к Руслану и неожиданно засопела…

Вот так фокус! Уснула, отключилась, вырубилась — как не назови, а итог один. Малышка от переизбытка эмоций погрузилась в сладкий сон, а он… так и остался без разрядки. Что за несправедливость? С одной стороны, день у девочки был не из лёгких, с другой, к сексуальным подвигам, да и просто сексу, она не привычна. Поэтому так и сломили её активность Руслана и оргазм. Оргазмы! — хмыкнул Руслан.

Вздыхай, не вздыхай — делать нечего, даже в душ не рвануть, потому что Олеська доверчиво уткнулась ему в плечо, обняв одной рукой и закинув ему на бедро ногу. Ей и невдомёк, что от этой позы Руслану впору взвыть, а воображение издевательски рисует картинки тех замысловатых и не очень поз, что могли бы они начать изучать сегодняшней ночью.