Намного в стороне на коленях стоял Ратмир.

На его лице застыло страдание.

У меня сердце ёкнуло от жалости.

Медленно приблизившись к мужчине, даже не шелохнувшемуся от звука моих шагов, коснулась его плеча:

— Ратмир… это не я.

Савойский подскочил, как ужаленный.

— Юля? Ты… ты настоящая? — повернувшись корпусом, ахур притянул меня к себе, зарываясь носом в мои волосы. — Ты меня не перестаёшь удивлять! Ты — входящая в сны.

Далёкая от подобных знаний, я заострила внимание на другом, из-за плеча поглядывая на парочку извращенцев:

— Фу. Это кто?

Ратмир даже не шелохнулся. По мужчине было видно, что поворачиваться и снова смотреть на свой кошмар у него нет ни единого желания.

— Это Хадим… и ты.

— ФУ! — повторилась ещё раз, потянув Савойского в свой сон. — Даже думать не смей! Я никогда не стану предаваться таким утехам с твоим дядюшкой-садистом! Тем более, в его такой форме… фу! — меня передёрнуло. — Да вообще ни в какой его форме, чёрт возьми!!!

Напряжение медленно отпускало ахура.

Он шагал за мной, будто бы прикованный, с лёгкостью преодолевая заросли пиона.

Когда мы оказались на моей поляне, даже дышать стало легче. Во сне Ратмира воздух был пропитан горечью и предательством, которые давили на солнечное сплетение, лишая надежд и элементарного счастья.

У меня же на поляне летали бабочки, пели соловьи и жаворонки. Прелесть, а не сон!

Отпустив руку Ратмира, выжидающе замерла, задумчиво склонив голову.

— Что? — спросил герцог, открыто любуясь мной.

— Думаю…

Савойский сделал шаг ко мне, не оставляя между нами расстояния. Тыльной стороной ладони осторожно провёл по моей скуле:

— О чём?

— Твоя форма. Ты тоже выглядишь так?

— Не совсем. Хочешь посмотреть? Здесь? Во сне?

— Не знаю даже.

На мою талию легла горячая рука.

— Не бойся. Я — красивый!

Ратмир заявил это с такой уверенностью на лице, что я не удержалась и захихикала.

Глаза герцога лукаво блеснули:

— В тебе нет никакого почтения, жена. На Патале я тебя наказал бы.

— Не-а, — уверенная в своей правоте мотнула головой. — Не наказал бы. — в груди разлилось тепло. Будто горячего ромашкового чая целый стакан выпила.

— Думаешь? — улыбка Савойского настраивала на флирт.

— Ага, — закусив губу, старательно прятала улыбку.

Герцог только усмехнулся, покачал головой и перевёл тему, явно не собираясь меня соблазнять… а так хотелось!

— Так как? Хочешь посмотреть на мою ипостась?

— А ты мне потом расскажешь, что значит «входящая в сны»?

— Конечно. Я без всякого бартера расскажу тебе всё, что угодно. Только спроси.

— Хорошо, — обречённо выдохнула, делая шаг назад. — Я готова. Показывай.

Савойский громко захохотал.

— Мало ты отстранилась. Тебе надо дальше… убегать.

Не выдержав, стукнула герцога по плечу.

— Не смешно! Давай уже обращайся. Постараюсь не кричать.

Ратмир вскинул подбородок вверх, пристально рассматривая небо.

— Не бойся. Я не буду тебя пугать. Начнём издалека.

Я никогда ещё не видела, чтобы так быстро человек мог перемещаться! Только что Савойский был рядом со мной, и вот уже я его почти не вижу!

«Конечно, Ратмир к обычному человеку и не относится, но всё же… Ох!» — мои мысли потерялись, когда герцог оттолкнулся от земли и подлетел на пару метров, теряя человеческие очертания окончательно.

Белый, отливающий жидким серебром огромный крылатый дракон с длинным хвостом…

«Да Хадим-ра просто ящерка в сравнении с Ратмиром!» — у меня горло перехватило от восторга.

Сверкающие крылья, между которыми будто молнии пробегали, поднимали тушу гиганта высоко в небо.

Раздался раскатистый рык.

На руках волоски встали дыбом.

«И хочется, и колется» — именно так говорят о состоянии, которое захватило меня полностью, подчиняясь одному единственному «хочу»!

Любуясь существом, летающим высоко в небе, опустилась на траву.

В глазах зарябило. Что-то дёрнуло в районе солнечного сплетения, и я открыла глаза, проснувшись.

Ратмир уже не спал.

Савойский пристально наблюдал за мной, так и не выпуская из рук.

— Ну, как? Не страшно?

— Нет. Я хотела посмотреть ближе, — насупилась обиженно, пытаясь игнорировать медленные поглаживания ахура.

— В другой раз, сердце моё… — от такого обращения уже моё сердце ёкнуло, — ты меня и так утащила в свой сон на неопределённое время. Уже полдень. Ты вроде как хотела играть роль неприступной жены?