— Улиса…

Я осеклась и потупилась, не в силах выдерживать его тяжелый взгляд. Напряженные мгновения тишины принесли с собой неожиданное облегчение:

— На этот раз я ее не трону, но лишь по одной причине: тебе нужна помощь с перевязкой.

— Спасибо! — Я соскочила с кушетки и, не заботясь о своем совершенно не героическом ранении, двумя руками вцепилась в его ладонь — крепкую и теплую. Сжала со всей силой, какая во мне только была, и энергично потрясла. — Спасибо большое!

Потом, когда первый приступ слепой благодарности схлынул, я ойкала и жалобно баюкала руку, тихо радуясь, что наброситься на него и расцеловать мне не хватило духу. Барон и так выглядел удивленным.

*

Улиса не ругалась.

Наградила злым взглядом меня, недоверчиво-напряженным — Барона и отчиталась:

— Покупателей не было, но приходили две дамы, расспрашивали о Полуночном Бароне, — ведьма усмехнулась. — В городе такое творится, а они сплетни собирают.

— Люди никогда не меняются, — подтвердил Высший.

В отличие от этих двух заядлых пессимистов, я видела во всем этом и хорошую сторону:

— По крайней мере, панику новость о Бароне не вызвала.

— Пока просто никто не верит. — Улиса еще раз с опаской посмотрела на Высшего. Она, как ведьма опытная, очень хорошо чуяла грядущую беду.

Барон ее взгляд встретил недоброй улыбкой.

— О, не сомневаюсь, что очень скоро весть обо мне из неправдоподобного слуха превратится в полноценную сплетню.

С каждым его словом ведьма все сильнее бледнела; прижав ладони к груди, она медленно оседала, придавленная к полу его холодным голосом.

— И я очень рассчитываю, что к тому времени ты научишься справляться с неуместными приступами безмозглого самопожертвования своей подруги.

Она коротко простонала, готовая обещать все что угодно, лишь бы Высший отвел взгляд.

— Вы же обещали! — Я бросилась к ведьме, попыталась ее поддержать, но свалилась на пол вместе с ней. — Барон!

— Я обещал ее не наказывать. — Он нехотя отвел глаза, и ведьма шумно задышала, уткнувшись лбом в мои колени. — И не наказал, лишь высказал свои пожелания.

Я нервно поглаживала Улису по спине, чувствуя свою перед ней вину. Ничего хорошего за весь день не сделала, зато столько проблем наплодила…

— Прости меня, пожалуйста, — попросила я шепотом. Ведьма сдавленно фыркнула.

Раздраженно звякнул колокольчик — Барон покинул нас молча. Не прощаясь.

Я не могла бы с уверенностью сказать, кого из нас двоих это обрадовало больше.

Глава седьмая.

О втором отказе

Улиса смотрела на меня с подозрением. О беспокойстве речи не шло – ведьмы не могли похвастаться человеколюбием и состраданием.

— Может, стоит позвать Барона? — спросила она с сомнением после очередного короткого взрыва кашля с моей стороны.

— Да не проклята я, простудилась немного, и все. Я вчера основательно промокла, да и случившееся с Аришами… — меня передернуло. Я не успела еще научиться думать об их смерти спокойно. — К тому же амулет абсолютно цел.

Желая успокоить ведьму, я вытащила его из-за ворота платья: полупрозрачный искристый камень жизнерадостно ловил отсветы усталого блеклого солнца — погода сегодня была немногим лучше вчерашней.

Поутру, почувствовав недомогание, я первым делом амулет взялась проверять и еще хорошо помнила, как дрожали мои руки, а он раскачивался на цепочке, успокаивающе обычный.

После случившегося сны мои расцвели зловещими красками ночных кошмаров, что лишь усиливало тревожность и вытягивало силы, ненавязчиво подтачивая здоровье.

— И все же… — так просто Улиса успокаиваться не желала.

— Не терпится еще раз встретиться с Бароном? — с напускным равнодушием поинтересовалась я.

Она нахмурилась и медленно покачала головой.

Я опасалась его появления, боялась, что, узнав о моем глупом недомогании, Барон таки накажет ведьму. Улиса боялась того же.

Раз уж ранения портят вкус жизненной силы, то и сопли, должно быть, тоже…

— Шелла! — в магазинчик, спугнув мои угрюмые размышления, ворвалась Сатива. Я знала ее с раннего детства, она всегда казалась мне смелой, решительной и немного безрассудной. Безоговорочно восхитительной.

Сатива одной из первых покинула деревню, не побоявшись неизвестности земель, в которых никогда не была. Не успели засохнуть венки на могилах ее родных, как она ушла.

И, встретив ее многим позже, совершенно случайно, на улицах этого города, я не сразу поверила своим глазам. Она почти не изменилась, разве что стала увереннее и тверже.