— А теперь отдыхай, но через час будет готов ужин. Так что не засыпай.

Вечер прошёл гладко, и после ужина мы направились спать, ведь утром нужно было рано вставать.

С первыми лучами солнца мы отправились к монастырю, или вернее к горам, в которых он стоял. Ну и поскольку скакали мы по полю, то и лошади могли бежать во весь опор, так что к полудню виднелся сам монастырь. Но лошади выдохлись, и мы решили дать им отдохнуть. Через два часа мы вновь отправились в путь. К вечеру уже подъехали к храму, где у входа нас ждала жрица.

— Приветствую вас в монастыре Бога Процветания.

Все монашеские ордена светлых богов не произносят имена своих богов на людях. Лишь во время молитв или между собой. Но на святых землях это разрешалось. Мастер рассказывала мне про ещё пару исключений, но их я благополучно забыл.

— Мы пришли навестить одну из послушниц, она жрица любви. Её зовут Анри.

— Извините, но мы не можем этого сделать, ведь жрица любви — это собственность Великого Храма, и без его разрешения мы не можем вам разрешить встретиться.

— У меня есть разрешение.

Я достал разрешение, которое украл ещё с учителем из храма в столице, и передал его жрице. Она прочла документ, кивнула и ушла, оставив нас у ворот монастыря.

— Как неучтиво. Почему они не впустили нас внутрь?! — Алиса была явно зла, но сдерживалась, хотя усталость и стресс явно сказывались на ней.

— Успокойся. Так даже лучше.

После моих слов Алиса выдохнула и о чём-то задумалась.

Спустя какое-то время вернулась настоятельница, но она была одна.

— У нас нет такой бабочки.

— Это невозможно! Мой брат сказал, что она здесь. А он не может ошибаться! Вы нам врёте.

Алиса была очень зла. Видимо, тот случай у гончарной на неё сильно повлиял.

— Я ничем не могу помочь, но у нас и правда нет жрицы любви с таким именем, — продолжала она настаивать. Что ж, есть ещё один путь, к которому не очень то хотелось прибегать.

— Тогда приведите всех жриц любви сюда и я сам её найду.

— Наставница, кто там так долго ругается со служителями церкви?

— Девочка моя, не подходи, я сама разберусь.

Знакомый голос. Это точно она. Ошибки быть не может!

Я быстро проскочил в монастырь, игнорируя жрицу, пытавшуюся меня остановить и не дать зайти внутрь.

Внутри я увидел её — Анри. Она совсем не изменилась. Лишь стала выше, и приобрела более женственные черты лица и округлости в нужных местах. Да и перестала выглядеть такой исхудавшей, как в трущобах.

Её чёрные волнистые волосы и жёлтые глаза, как у волка, сложно забыть. Увидев, что её наставницу оттолкнули, она подошла с серьёзным намерением разобраться в ситуации, но чем ближе она подходила, тем больше на её лице читалось удивление. Слёзы сами стали наворачиваться на её глазах…

— Лидер, вы живы?

Я грустно улыбнулся, и Анри, потеряв последние силы, упала на колени и начала рыдать, так и не дойдя до меня.

Как только Анри успокоилась, перестав рыдать и посмотрев на меня своими красными от слёз глазами, я обнял её и помог подняться, после чего мы втроём вместе с матерью-настоятельницей пошли в столовую.

— Господин-смотритель, — обратилась ко мне женщина, поскольку в свитке было написано, что я смотритель и посол храмов. — Вы сказали, что ищите жрицу любви, но Анри таковой не является. Когда мы узнали, что она умеет читать и писать, мы сразу же отправили её учиться быть жрицей процветания.

Хоть кому-то пригодилось умение читать. Это не может не радовать.

— Она нашла себя тут друзей. И хорошо ладит с окружающими. Главный храм узнал про её таланты и хочет забрать к себе?

Таланты? Друзья? Это хорошо. Она молодец.

— Пожалуйста, не забирайте её из нашего монастыря.

После этих слов она поклонилась мне.

— Это будет всё завить от решения самой Анри.

Сказав это, я повернулся к ней.

— Анри, ты хочешь покинуть это место вместе со мной?

— Я, я, я… Я хочу.

— Отлично! Тогда начинай собираться, мы отправляемся завтра утром.

— Нет! Я хочу. Но я останусь тут. Я хочу быть жрицей, у меня это получается. Боги наконец отвечают на мои молитвы и дают мне силы. Тут я встретила новых друзей. И, и, и… Ещё я влюбилась в… в… в…

Ну, такое я тоже ожидал. Прошёл ведь уже целый год. У неё появилась своя жизнь. Хотя всё равно на душе как-то неприятно. Но тут ничего не поделаешь. Если хочет остаться, то не силком же её тащить на лошадь.