— Силли… договаривай, если начал, — голос Малфоя звучал угрожающе. Мужчина стиснул зубы и кулаки, просто прожигая друга взглядом. Он мог бы пробить его защиту, мог бы прочесть мысли, но считал это ниже своего достоинства. Подобные грязные привычки он оставил в страшном прошлом и не желал к ним возвращаться.

— Ну, ты же знаешь эту ерунду. От ненависти до любви… шаг всего лишь. Бред, конечно, — нервно хихикнул товарищ, и его синие глаза испуганно забегали по сторонам в поисках темы, на которую можно перевести диалог. А Драко впервые задумался о таком положении дел.

Любил ли он Грейнджер? Это вряд ли. Его чувства скорее базировались на логике. Он считал её привлекательной — это факт. И то, что её тело возбуждало его — тоже было бесспорно. Но вот любовь?

Драко нахмурился, представляя себе, что мог бы встречаться с доставучей Грейнджер, слушал бы её нравоучения и опять чувствовал себя неучем. Эта ведьма всегда умела преподнести истину в такой форме, что непременно задевала его за самое живое. И в то же время он вспомнил какой искренней она была, говоря о своей мечте, как тепло представляла своё будущее с семьёй и как чётко видела картину мира. И впервые ему эта перспектива не показалась раздражающей. Это не было любовью, но Грейнджер была ему приятна.

— Не думаю, что я люблю её, — неожиданно спокойно сказал Малфой, чем шокировал друга ещё больше. Это шло вразрез со старыми представлениями об этом человеке. — Но мне она кажется красивой. И умной. О, да, Грейнджер непременно самая умная ведьма из всех, что я встречал. Иногда даже слишком, но это же не плохо? А ещё она настоящая, говорит, что думает и делает то, что считает правильным. Её не заботит мнение вокруг, а поэтому её собственное мнение всегда уникально и непредвзято. Конечно, она трудоголик до мозга костей и просто чокнутая на работе, но это скорее срабатывает её гриффиндорская верность делу и правде.

Сильвиусу показалось, что он услышал грохот своей челюсти, ударившейся о пол. Либо Драко точно заколдован, либо сам ещё не дошёл до осознания того факта, что втрескался он по самые помидоры. Брюнет нервно прокашлялся, стараясь сесть ровно. Неожиданно он почувствовал себя очень неуютно. Это только подумать! Малфой любит Грейнджер! И сам ещё этого не понимает. Идиот!

— Ну… поговори с ней. Если она так хороша, то общаться явно можно, — осторожно предложил он. Драко повернулся к нему с мягкой усмешкой, что сквозила скорее болью, чем радостью.

— Ты же сам говорил. Она ненавидит меня. А теперь, так тем более! Грейнджер никогда не будет общаться с бывшим Пожирателем.

— Но это же Грейнджер! Вечно защищает кого-то. Слышал, что она давала показания в твою защиту.

— И я понятия не имею, зачем она это делала, — хрипло протянул Драко, вспомнив, как часто встречал её имя на страницах своего дела. — В любом случае, в какой-то мере я её должник. Может, со временем мне удастся отблагодарить её.

— А зачем ждать? — Драко удивился воодушевлению со стороны друга, но тот только заёрзал, чтобы сесть ближе к краю. — Слышал, что Министерство скоро устраивает приём. Вы там что-то начудили во Франции, и теперь мы с французами, вроде как, ещё большие партнёры. Обмен опытом и все дела. В одиночку на такие приёмы не ходят. Ты сам знаешь правила. Позови её. Вы же вдвоём это сделали, будет нечестно разделять вас. — глаза Сильвиуса загорелись от ожидания. Он почти прыгал на месте от нетерпения и желания увидеть, как Драко будет добиваться расположения своего бывшего врага. Он прекрасно видел, как воевали эти двое в Хогвартсе. Будучи на несколько лет младше, у него была прекрасная возможность наблюдать эти громкие взаимоотношения. О них всегда ходил шёпот между факультетами. Младшие приписывали этим двум что-то большее, особенно романтичные девчонки. Но когда Грейнджер спелась с рыжим, а Драко обручился с Гринграс, фанатские страсти утихли.

— Ты в своём уме? Иногда, мне кажется, что ты брат психопатки Лавгуд. Что в слове «ненависть» тебе не понятно? Это невозможно. Однозначно, она пошлёт меня куда подальше или вообще проклятье бросит. Грейнджер — настоящая стерва.

Силли тихо рассмеялся, наблюдая за вальяжностью друга, который даже не подозревал, как глупо звучит со стороны.

— Ага. Та самая стерва, в которую ты влюблён, — хохотнул младший, на этот раз стерпливая строгий взгляд.

— Клянусь мерлиновой бородой, будь у меня возможность колдовать, ты бы уже был мёртв.

— Брось, Белоснежка. Ты меня любишь именно таким, — ёрничал он, заставляя старшего улыбнуться:

— Ох, ради всего святого, заткнись, — Драко подкатил глаза, ощущая лёгкое раздражение вперемешку со смехом. Если бы Сильвиус не появился в его жизни, она определённо была бы настоящим и реальным кошмаром.

— Просто признай это. Ты столько времени видел с ней сон, думал о ней, ненавидел, а потом наоборот… это не может уйти в никуда. Она настолько засела в твоей жизни, что её уже невозможно вычеркнуть, — парень усмехнулся. — И только ты решаешь, что выбрать: разобраться с этим или продолжить мучиться.

И как бы смешно это ни звучало, Драко взял на вооружение слова друга и пришёл к выводу, что в чём-то Маттерхорн был прав. Как минимум в том, что вычеркнуть Гермиону из своей жизни ему не удастся даже при великом желании. А он этого даже не хотел!

Ещё одним пунктом заключения стала теория, что если она будет рядом, то кошмар наконец-то отпустит его. А Драко очень бы хотелось избавиться от своего ночного боггарта. Крик Грейнджер давно им стал.

С каждым днём усталость становилась сильнее, и даже зелья не особо спасали, лишь давали мнимые силы передвигать ноги.