— Вы проделали отличную работу, мистер Малфой. В отчётах мисс Грейнджер указала, что ваша заслуга в этом успехе была ничуть не меньше её собственной, а, возможно, даже и больше, — заместитель министра Кингсли постоянно ошивался по близости.

Как и говорил Сильвиус, Министерство устроило приём в честь такого замечательного события, как налаживание отношений между Магической Британией и Францией. Такой союз обещал быть особенно могучим и, ко всему прочему, весьма влиятельным. Драко сам радовался, что оказался причастным к такому развитию сюжета. Это позволяло отбелить статус фамилии хоть на чуть-чуть и показать свету, что Малфои исправились. Что не все их действия могут быть направлены во зло. Единственное, на что он наплевал, так это на правило «+1». Он пришёл сюда совершенно не для празднования, скорее наоборот, он уже сам окрестил себя сталкером, которому нужно было убедиться, подтвердить свои опасения, что Грейнджер уже никогда не станет для него забытым воспоминанием.

Мужчина снисходительно и благодарно улыбнулся, повернувшись к нежелательному собеседнику, который своей головой загораживал весь обзор на зал, в котором он так старательно искал пушистую макушку. Он никогда не любил заместителя. Мужчина казался легкомысленным и слишком… слишком льстивым! Однако манеры не позволяли сказать это в лицо прямо:

— Благодарю. Очень признателен за ценный вклад в развитие, — приняв с пролетающего мимо поноса бокал с игристым, Малфой сделал маленький глоток и поморщился.

По возвращении из Франции Драко обнаружил, что не может пить. Запах привычного алкоголя вызывал першение в горле и головокружение. Семейный колдомедик на это признание сказал, что так уставший организм пытается спасти хоть какие-то крохи его здоровья. Раз уж сон ему неподвластен. О том, что этот аромат возвращал его в постель к Грейнджер он благоразумно умолчал.

— Ну, что Вы, разве можно такое не заметить? Вы и мисс Грейнджер — оба имеете особо пытливый ум, отличающий вас от большинства. А так же упрямую натуру. Министр сразу знал, что дело не прогорит, когда отправил вас. Хотя, признаться честно, я был против, считая что вы оба слишком молоды для такой ответственности. Но вы все справились! Просто удивительно. Настоящая удача.

Мужчина всё говорил так быстро, воодушевленный возможностью поболтать, а вот Драко стало смешно. Удача? Да уж, это он точно сказал слишком громко. Скорее походило на злой рок.

— И что самое забавное, вы оба настоятельно проигнорировали пометку в приглашении. Это было сделано специально? Скажите честно, мистер Малфой, — приторная улыбка прорезала тонкие губы ломаной линией на лице заместителя, вводя Драко в ещё большее замешательство.

— Не понимаю о чём Вы.

— Это же так очевидно. Из всех приглашённых на вечер по одному пришли только Вы и мисс Грейнджер. Пытаетесь и у нас устроить переворот? Начинаете с малого? Ох, мистер Малфой, я всегда знал, что ваше поколение особенное, но никогда не думал, что привычка нарушать правила останется с вами ещё со школьной скамьи.

Что говорил заместитель дальше, Драко благоразумно не слушал. В мыслях поселилась снова Она, а взгляд стал бегать от гостя к гостю в поисках Грейнджер. Она пришла одна, и тугой комок ревности, так старательно игнорируемый Драко весь вечер, стал развязываться, позволяя сделать наконец-то спокойный и полный вдох. И только сейчас Малфой осознал насколько тяжело ему было дышать от мысли, что кто-то другой держал её в своих руках. Чёрт, похоже он не просто попал, он попросту погряз в мыслях о Грейнджер по самую глотку, словно в тюрьму без права на амнистию. И это должно было его напугать, если бы так не радовало.

Взгляд цепких холодных глаз буквально сканировал разношёрстную толпу. Он не знал, где её искать, в компании кого, и что он будет делать, когда найдёт. Сердце грохотало в ушах, отдавая пульсацией в глотке, когда толпа словно специально расступилась, открывая ему обзор на самую прекрасную картину в своей жизни! На самую прекрасную женщину в его жизни!

Гермиона Джин Грейнджер — чёртова ведьма, которая посмела свести Малфоя с ума и лишила его покоя, сейчас стояла там в компании своего шрамоголового друга и его новоиспечённой жёнушки, бывшей Уизлет. Но Драко было плевать на самую знаменитую пару этого года, он смотрел лишь на ту, в глаза которой влюбился столько лет назад. Бесспорно, он знал, что сначала полюбил именно её глаза, такие тёмные, но излучающие свет, ярко говорящие каждую эмоцию и терпеливо хранящие глубокие секреты. Драко Малфой влюбился в то ходячее противоречие, которое для него представляла Гермиона. И сейчас она была прекрасна и всё так же противоречива. Длинное платье цвета серебра струилось по изящному стану, скрывая от глаз каждый участок кожи, но в то же время так подчёркивая изгибы, что мужчине мгновенно стало душно. Потеребив оказавшийся неожиданно тугим ворот, Малфой сглотнул, взглядом обводя словно выточенную фигуру. Гермиона о чём-то смеялась с друзьями, а Драко сходил с ума, видя ряд маленьких пуговиц, что поднимались от круглых бёдер вверх, доходя почти до лопаток, где открывался неглубокий v-образный вырез, открывавший хрупкие плечи, такой же был и спереди. Драко нестерпимо захотелось самому пересчитать количество этих пуговиц, а потом застегнуть их, мучительно медленно и осторожно, чтобы не оставить ни один участок кожи, сейчас скрытый от глаз, без ласки.

— Мистер Малфой? — заместитель сказал это чуть громче положенного, но это позволило Драко вырваться из фантазий, так гнусно одолевших его силу воли. И он принял решение прямо в этот момент.

— Я прошу прощения, — всучив растерянному собеседнику свой недопитое шампанское, Малфой тут же пошёл в сторону троицы, игнорируя все танцующие пары. Он был сражён наповал и больше не собирался ждать. Сейчас или никогда.

Песня главы: Skillet — Anchor

*Флюте — высокий и тонкий бокал на длинной ножке объемом около 180 мл.

Зачастую люди понятия не имеют, что такое потерять над собой контроль. Они даже представить себе не могут, как это — когда тебя преследует твой собственный мозг. И людям невдомёк, как сложно заткнуть эти голоса — ведь ты знаешь, что можешь сделать всё, что они говорят. Это в твоих силах!

Наверное, Гермиона уже никогда не сможет забыть это чувство, когда осознала для себя всё: чувства, тайну и положение. Она сохранила в памяти момент, как осознала, что люди не поймут, не примут, когда узнают её тайну. И что они по-настоящему чувствуют к таким, как она. Даже её друзья… Нет, это не будут слова утешения или поддержки. Это будут самые искренние слова, которые идут от самого сердца! И если бы они услышали её тайну, то они бы решили, что она чудовище. Монстр, предавший их дружбу. Эти мысли не давали ей покоя всю минувшую неделю, что прошла после поездки в Париж.