Снизу вверх — в печень.

Жар кипящей стали, комната плавится, оседает на глазах.

Ударить себя в сердце Лас не успела. Кинжал вывалился из рук. На нём не было ни капли крови.

Ради тебя, Мианнесит.

Лас упала, ощущая, что огонь пожирает её, обращает в пепел.

Мианнесит вздрогнула, запрокинула голову, закричала…

Крик был ужасным, непереносимым — вопль тысяч людей, сгорающих заживо.

Майтенаринн закрыла уши ладонями — не помогло. Зал содрогнулся; качнулись, позвякивая хрустальными украшениями, исполинские люстры.

Тьма сгущается. Майтенаринн видела, как падают, безвольно опускаются все вокруг, как глаза окружающих стекленеют, как праздник превращается в кошмарный сон.

Мианнесит, покачиваясь, прижала руку к правому боку… к платью, пропитавшемуся кровью.

Упала на колени. Невидящими глазами уставилась на Майтенаринн. Попыталась что-то сказать… не смогла. Рухнула лицом вперёд.

— Миан! — крикнула Майтенаринн. — Миан!

Она принялась выбираться, чтобы успеть, успеть забежать на сцену. Пришлось лезть прямо по оцепеневшим телам. Страшно было думать, что они все мертвы. Может быть, ещё нет. Может быть.

— Май! — крикнул Чародей, что было сил. — Я иду к тебе! Сюда, все сюда! Срочно! Помогите! Она здесь!

Майтенаринн успела подбежать к Мианнесит. Осторожно приподняла её, перевернула на спину. Прижала палец к виску. Всё. Или почти всё.

Губы Ведьмы слабо вздрагивали.

Май прижала её голову к своей груди. Зашептала.

— Слушай… слушай меня. Уходи, куда хотела. Будь собой, не Ведьмой, не Ведьмой… Не возвращайся сюда, никогда. Живи, живи долго…

— Больно… — успела она услышать шёпот.

Май прижала Ведьму к себе, прижала крепче. Закрыла глаза.

Когда Чародей помог ей положить мёртвую Мианнесит на пол, на губах Ведьмы застыла слабая улыбка.

Светлая подняла руки над головой.

— VorghasenTae.

Чародей опустился рядом с ней, повторяя слова формулы. Хеваин, Реа, Тень, Гриф… они тоже опустились на пол, там, где находились в тот момент.

Красноватое сияние окутало их всех, и тело Ведьмы тоже.

— Vorgh vert Tae faer beart.

Туман сгустился над Ведьмой, поплыл… поплыл и над всеми теми, кто лежал, вповалку, там и сям.

— Sienfaemaerte.

Туман стал почти непроницаемым — и всё, растаял, осел, впитался в пол, ушёл.

Воздух стал свежим, слабый запах озона наполнил зал.

Часть людей поднималась на ноги — таких было немного.

Большинство исчезло без следа.

Тело Ведьмы — тоже.

Светлая поднялась на ноги.

Чародей попятился. Она показалась ему древней старухой… нет, не старухой. Но волосы стали совершенно белыми. И лицо… О нет, Май…

— Я знаю, — произнесла Май бесцветно. — Лас… Она где-то здесь. Она остановила Ведьму. Найдите её! Живую или мёртвую! Лас! Где ты?

Лас поднялась на ноги. Не сразу решилась расстегнуть одежду, посмотреть, что там, под ней.

Ничего.

Даже шрама. Только прорези на одежде.

Она подняла кинжал, некоторое время думала, затем переломила клинок и бросила под ноги.

— Лас!

Её зовут.

Голос не повиновался, горло онемело. Ладно. Я уже бегу. Ноги, не подведите!

— В городе паника! — крикнул Саванти в «свисток». — Сообщили, движутся смерчи! Ко мне быстро, уходим! Я не могу к вам проехать!

— Всё, приехали, — Реа остановила машину. — Топлива нет.

— Что теперь? — поинтересовался Саванти.

— Пешком, — указала Лас. — Вон, тропинка. Реа, ты видишь?

— Вижу, — отозвалась Тигрица. — Почему бы и нет?

— Бросить машину здесь?

— Пусть, — махнула рукой Реа. — Возможно, для этого не была нужна именно эта машина. А если и была нужна — пусть. Может быть, когда-нибудь вернусь сюда. Красиво здесь… хоть и страшно.

Лас помогла Майтенаринн снять окровавленную одежду, чуть ли не силой втащила совершенно безучастную Королеву под душ. Вытащила в комнату, заставила переодеться. Перевела дух. Королева стояла перед зеркалом. Сорок лет долой, Май. Или пятьдесят? Игра почти окончена.

— Май… прошу тебя…

— Ничего, Лас. Я выдержу, не беспокойся.

— Что ты ей сказала?

— То, что она хотела. Почти.

— Она не вернётся?

Королева повернулась к ней лицом, улыбнулась.