Протоиерей помолчал.

– Говорят, ты землю купила, чадо?

– Да, ваше преподобие.

– Странно, что тебе ее продали...

– Так место-то проклятым считалось.

Кто б мне хорошую землю отдал? А вот такого 'кота в мешке' - запросто. Заодно и с города лишнюю проблему сняли. Есть у тебя на балансе такое 'аномальное' местечко - так с ним что-то делать надо, хоть какие мероприятия проводить. А выкупили его?

И хорошо, пусть у других голова болит.

– Я знаю, что отец Николай проклятие снял, - мягкость голоса наращивалась и наращивалась.

Интересный поворот. Ага, снял он. Пусть спасибо скажет, что с Анитой не встретился, а то бы полетели клочки по закоулочкам.

– Думаю, всему городу это известно будет, ваше преподобие. И правильно, нет ничего сильнее молитвы и веры.

– Правильно мыслишь, Машенька, - голос уж вовсе замаслился, хоть ты на нем картошку жарь.

Эх, спросить бы сейчас в открытую, какого черта вам надо? А нельзя... дипломатия. И - нет, это не когда тебя бьют дипломатом. Но намек я себе позволила.

– Все мы рады помочь церкви, разве нет?

Только конкретно - чем, как, сколько... и что я за это получу? После семидесяти лет коммунизма я предпочитаю не церковно-приходские отношения, а товарно-денежные.

– Не всегда. Но я рад, что ты, отроковица божья, так думаешь.

– Думаю, - подтвердила я.

– А коли так... что ты думаешь насчет часовенки? Отец Николай сказал, что разговаривал с тобой.

Я кивнула.

– Да, разговаривал. Ваше преподобие, рано пока об этом говорить.

– Да?

– Конечно!
– кивнула я.
– Так-то я не против, но денег у меня на это нет, сами знаете, наследством я распоряжаться пока не могу, да и не хватит его. Это ж не три сарая сколотить.

Тут священник был со мной полностью согласен.

– И... простите, ваше преподобие, можно я открыто говорить буду?

– Разумеется, отроковица.

– Мне еще братьев женить, сестру замуж выдавать, я им хотела эти деньги раздать в приданое.

– Даже так?

– А чего жалеть-то?

– Про себя ты не говоришь...

Верно. Но я и не считаю эти деньги своими.

Вложить, преумножить - да, могу. Но присвоить?

Фу!

Грязно это.

Вслух я ничего подобного не сказала, но и не надо было. Поп и так понял.

– Странно видеть в юной девушке такое бескорыстие.

Я развела руками.

– Ваше преподобие, я не против часовни, но сейчас мне ее строить просто не на что. И рада бы, но если уж делать, то делать...

– Не понимаю...?

Я пожала плечами.

Так получилось, еще в той жизни меня занесло на остров Гернси. Если кто был, тот знает о чем я. О маленькой часовне, построенной братом Деода. Зрелище потрясающее.

Восемь человек вмещается, но как все выглядит! Как оформлено!

И не скажешь, что там осколки моря. Ракушки, камешки, стекла... оно много чего на берег выбрасывало. Из бросового материала брат Деода сотворил божье чудо.

Рука у меня всегда была верная, так что я спросила разрешения, взяла на столе у преподобия лист бумаги и грифель, и принялась чертить.

Вид снаружи, вид изнутри...

Конечно, без украшений это не совсем то, но даже в черно-белом варианте смотрится шикарно. Разве нет?

Я там сразу поняла - человек душой творил и Бога видел. Божественное вдохновение - и точка.

Но даже здесь отец Алексей оценил.

– Какое чудо! Ты сама это придумала, отроковица?

– Это только мечта. Красивый рисунок, - пожала я плечами.
– Нарисовать что угодно можно, ваше преподобие. А вот построить, воплотить в жизнь... а еще бы выложить изнутри... тут же каменная сказка вокруг. Взять недорогие, поделочные камни, аж, как они бы заиграли!

Мужчина крутил рисунок так и этак.

– Ты, отроковица, не хотела бы показать этот рисунок тем, кто и построить может?

– Я бы мечтала увидеть эту красоту вживе, - честно сказала я. Увы, не увижу. Никогда уже не увижу... а когда-то хотела, чтобы меня там венчали... я не той веры, я понимаю, но ведь место шикарное!

Кто бы сомневался, мне предложили подумать и порисовать еще. Как я это вижу.

Как хотела бы воплотить...

Я согласилась.

Внутреннее убранство я помнила, карандаши цветные куплю, нарисовать - нарисую.