Комната, выбранная Машкой, оказалась вполне в духе того, что ожидала увидеть Лерочка. Дверь напоминала вход в банковское хранилище с такой круглой ручкой, которую надо было накручивать несколько раз, прежде чем с шипением срабатывал пневмомеханизм, открывая проход. Свет из круглого окна заливал просторное пространство, удручающе пустое и необжитое. Сверху висел газовый желтый светильник в виде внушительного — на половину потолка — дирижабля. Во всю стену справа зияли пустые книжные полки. Имелся один на двоих письменный стол с картой на стене и странной механической конструкцией рядом на полу. Во всю темно-коричневую кирпичную стену разместились латунные трубы, которые казались живыми. Там что-то шумело и падало, всхлипывало и чмокало. Одна из труб утолщалась и переходила в цилиндрическую стеклянную колбу возле стола — это была пневмопочта.

Отдвижная перегородка отделяла гостиную часть от спальни, в которой было очень тесно. Кованый сундук в механических заклепках служил в качестве и тумбочки, и комода. Зеркало над ним было простой квадратной формы. В углу висела большая шестеренка. Она откидывала и разъезжалась на две половинки, превращаясь в узкие кровати. Постельные принадлежности обнаружились в сундуке. Еще одна перегородка, похожая на складную дверь тамбура в поезде, вела в ванную комнату. Там в углу висел жутковатого вида батискаф, в котором шумела и грелась вода, а душевая кабинка под ним напоминала пыточную камеру. По стене змеились трубы, унитаз было страшно трогать, он рычал, дрожал и плевался брызгами.

— Ничего, ничего!.. — приговаривала Машка, воинственно расхаживая по спальне — два шага туда, два назад. — Не пять звезд, но на первое время сойдет!

Лерочка кое-как доползла до кровати и упала в нее, больно ударившись копчиком о жесткую поверхность. Матрац был совсем куцым.

— Умираю… — простонала она, хватаясь за живот, в котором зефирные ползуны устроили воздушные гонки. Ее тошнило. Трешка свернулся в пирамидку и жалобно скулил рядом с хозяйкой.

Но Машка ничего не слышала, слишком погруженная в наполеоновские планы.

— Что выбрать? Двести золотых? Сразу на руки, но потом фиг с маслом. Или лучше пятьдесят, но каждый месяц гарантировано? Но тогда придется учиться. Нахрена мне сдалась учеба? Вообще, надо разузнать, какие у них тут цены, что по чем. И где у них тут водятся принцы? Завтра же выберемся в город за покупками! Слышь, Лерка, — наконец она обратила свой взгляд на подругу, — тебе принести что пожрать? У них тут кухня на этаже имеется, не бог весть что, но я видела там пирожки…

— Нет! — в ужасе воскликнула Лерочка и перевернулась на бок, скрючиваясь и обливаясь слезами от жалости к себе. — Никаких пирожков… они со змеями… меня отравили… прощай… ох…

— Кто посмел? — нахмурилась Машка, плюхаясь рядом и прикладывая узкую ладонь ко лбу подруги. — Кстати, змеиное мясо довольно вкусное. Я читала, что мясо гадюки, например…

— Прекрати! — оттолкнула ее руку Лерочка и всхлипнула. — Ты нарочно?

У Машки была мечта. Хрустальная. Нет, не туфелька в руках пресловутого принца. Подружка мечтала о собственном кафе. Училась на повара. Подрабатывала в ночную смену в баре, чтобы скопить на кулинарные курсы и стать элитным ресторатором или шеф-поваром. Дело в том, что Машка постоянно голодала. Нет, она не сидела на диетах, просто они с матерью жили очень бедно. Поэтому мечтой было не столько кафе, сколько то место, где всегда будет еда и будет царить сытый уют… Принц в планах тоже имелся, но как-то сбоку, в розовом тумане девичьих грез. А мечта о ресторане была четкой и ясной, с названием, бизнес-планом и примерным сроком реализации. Поэтому Машка запоем читала все, что было связано с ресторанным бизнесом, экзотическими блюдами и молекулярной кухней, при случае обязательно щеголяя своей эрудицией.

— Кстати… Как думаешь, в этой самой Академии могут учить на повара? Эх, я бы им такие изыски выготовляла! Вот раньше, в средние века, повар при короле был еще той фигурой! Как сыр в масле катался!

Лерочка прикрыла глаза, обливаясь холодным потом. Кажется, хрустальная мечта подруги только что обрела новые очертания.

— Так, все, хорош кукситься! — хлопнула Машка себя по колену. — Вставай!

— Оставь меня… Дай умереть спокойно…

Но умереть ей не дали. Машка недрогнувшей рукой вздернула подружку на ноги и потащила в ванну. Немалый опыт по приведению в чувство запойной матери оказался кстати. Два пальца на корень языка — и все, что осталось от треклятых пирожков, было вывернуто наружу. Вода в дребезжащем батискафе оказалась еле теплой, а потом и вовсе брызнула ледяной струей. Лерочка взвизгнула, но безжалостная хватка подруги заставила ее принять холодный душ на свою голову.

— Хм… А фена-то нет, — Машка озадаченно хлопнула крышкой сундука.

— Ну спасибо тебе!

Лерочка сидела на кровати, обхватив себя руками, и дрожала. С мокрых волос стекала вода и капала на пол.

— И так как пугало! Так теперь еще буду мокрым пугалом!

— Да кто тебя здесь видит?

— Нам к семи в главный корпус! Забыла? Всех собирают, чтобы рассказать об этом мире!

— Пфф!.. Ну подумаешь. Не ходи. Я сама пойду и все узнаю. А ты лежи и отдыхай.

— Ты узнаешь, как же! Ты даже имени короля уже не помнишь!

— Помню. Этот… Сева Второй.

— Севолд!

— Ладно, ладно. Севолд так Севолд. Я законспектирую. Обещаю.

Сделав над собой волевое усилие, Лерочка поднялась на ноги и шагнула к зеркалу. Оттуда на нее смотрел ужаснейший ужас из всех возможных ужасов. Слипшиеся волосы висели паклей, на щеке алела ссадина после сумасшедшей пробежки по лесу, тушь на глазах потекла, платье было в грязных разводах и с разошедшимся швом на боку. А еще сломанный каблук на новеньких босоножках! Девушка вытерла слезы тыльной стороной ладони и закусила губу. Она не будет реветь, не будет! Кому-то еще хуже, чем ей! У нее хоть все части тела на месте!