— Садитесь! — притормозил он рядом с ними, распахивая дверцу. — Подвезу.

Машка кокетливо ему улыбнулась и толкнула вперед себя растерявшуюся подругу.

— Спасибо вам.

На широком сиденье лежал спящий Дима. Подруга охнула и в ужасе уставилась на изуродованное лицо парня.

— Так-то придерживайте его на поворотах, — попросил бортмеханик и присвистнул.

Трешка поднял вверх одну из металлических планок, как будто прислушиваясь, замедлился, потом развернулся и бросился обратно, на ходу заскочив в повозку.

Оправившаяся от первого шока Машка радостно щебетала на переднем сиденье, пытаясь разговорить сурового водителя и расспросить о местных обычаях. Но Инвар отмалчивался, насвистывая легкомысленные мелодии. Их странный экипаж обогнал процессию, провожаемый завистливыми взглядами. Среди пассажиров были пожилые людей и маленькие дети, которым было трудно идти, и Лерочка чувствовала себя неуютно от того, что она едет сидя, а они вынуждены топать пешком. Она заикнулась о том, что хотела бы уступить место, но Машка ее тут же одернула, а Инвар проигнорировал, только крутанул рулем, выгнув парус, и ускорился. А потом на развилке перед каменным мостом через бурную горную реку они свернули и поехали вдоль берега. Предводительница на велосипеде направилась через мост, за ней пошли остальные.

— А куда мы? — не выдержала Лерочка, обуреваемая нехорошими предчувствиями.

— Сократим дорогу, — снизошел до ответа Инвар.

Повозка лихо катилась вдоль каменистого берега, подпрыгивая на булыжниках. А потом водитель резко вывернул руль, накренив парус, толкнул переключатель и… нырнул в реку. Девичий визг огласил неприступные скалы и запутался в ветвях древних исполинов. Ледяные брызги окатили с ног до головы. Повозка втянула колеса и заскользила по бурной водной глади, подпрыгивая на порогах. Парус выгнулся и взвыл. Их экипаж стремительно несся в бездну.

— Держитесь крепче!

— ААА!

Захватывающее и жуткое ощущение свободного падения. Летишь в пустоту. Цепляешься за сиденье. Крепко сжимаешь зубы и прокусываешь до крови губу. Едва не уписываешься. Удар. Гремят кости. Бросает в жар от ледяной воды. Подкатывает тошнота. Неудержимо тянет вверх. Волосы бьют в лицо. Кричишь и снова падаешь. И снова взмываешь и глотаешь воздух пополам с брызгами… как будто на самой крутой водной горке.

Потрясенные и оглушенные, мокрые насквозь, дрожащие и несчастные — такими девушки въехали в гордую столицу Ла-Арк. Им было не до созерцания красот города. А посмотреть было на что. Похожая на жемчужную диадему, величественная столица утопала в зеленом бархате садов, возносилась вверх кукольными домиками и зефирными дворцами с узкими купольными башенками, сплеталась в объятия ажурными мостиками, сияла радугой над водной гладью озера, на котором и раскинулась необъятная Ла-Аркская Магоинженерная Академия. Город в городе. Абсолютная идиллия. Но ее портили воинственно зависшие над столицей дирижабли, взметнувшиеся в небо маяки, клубы темного дыма от пыхтящих фабрик на окраинах и опоясавшая город уродливым лишаем железная дорога…

Инвар притормозил возле ворот и швырнул камнем в полицейского. По крайней мере, именно так показалось испуганной Лерочке. Но страж порядка, кем бы он ни был, не удивился, ловко поймал в бронированную перчатку брошенную в него штуку, неуловимо напомнив игрока в бейсбол, встряхнул ее в кулаке и уставился на ладонь.

— В Академию! — отрывисто сообщил Инвар.

Полицейский кивнул, припечатал механическую штуковину второй ладонью и швырнул обратно водителю. Парус свернулся. Как же они поедут? Впрочем, в городе ветра почти не было. Но Лерочка не успела ничего придумать. Полицейский громко свистнул, и его напарник с грохотом отодвинул жестяные двери гаража и вывел оттуда… коня? Голова у существа была лошадиной, имелась грива, круп и… Ноги были механические. Хвост отсутствовал. Лерочка тяжело сглотнула и перевела взгляд на Трешку, который мирно дремал у ее ног. Похоже, такие странные монстры — наполовину живые существа, наполовину механизмы — были вполне обычным делом в этом мире. Лошадь косила живым глазом на повозку, но послушно дала себя впрячь. А потом мерно потрусила по мостовой Ла-Арка.

Когда Лерочка была маленькой, она частенько выдумывала себе сказки. Родителям некогда было заниматься дочкой, они зарабатывали деньги на нескольких работах. С бабушками-дедушками тоже не повезло. Девочка была предоставлена сама себе. И силой детского воображения обычные предметы приобретали чудесные свойства. Мамина яркая шаль становилась волшебным плащом, позволяющим летать, а папины очки, примотанные к венику, превращались в подзорную трубу. Кукол Лерочке дарили много, и она с раннего детства обожала шить им наряды и одевать красавиц, разыгрывая целые представления. Шить и вязать. Это были единственные занятия, в которых удавалось обойтись без травматизма. Ну если не считать пары порезов ножницами и исколотых в кровь пальцев от иглы. Мама пыталась приобщить дочку и к другим женским занятиям, например, к готовке, но… Однажды их соседка, тетя Люда, на полном серьезе потребовала, чтобы Вера Григорьевна прекратила бить дочь… А действительно, что можно было подумать, глядя на исцарапанное лицо девочки (вывернула на себя полку с консервацией) с заплывшим глазом (последствия неудачного открытия единственной уцелевшей банки) и загипсованную руку (поскользнулась на разлитом варенье)? Тем более, что в подобном виде девочка появлялась частенько. В общем, тогда на семейном совете родители постановили, что черт с ним, пусть лучше их дочь не научится готовить и убираться по дому, но зато будет… жива. А вязание Лерочку завораживало, она находила успокоение в мерном мелькание спиц, вытягивании петель, плетении ажурного узора из разноцветных нитей. Она сама себе казалась доброй волшебницей, которая берет ворох пряжи и создает из него красоту. Ничего не ломает, не разбивает, не разрушает — создает! Был клубок — а стал шарфом. Или варежками. Или кофточкой. Но мама считала увлечение дочери несерьезным, поэтому Лерочка и оказалась на технической специальности, слабо представляя, как вообще будет работать по профессии. А что теперь?

Слова про Магоинженерную Академию так и крутились в голове. Если с инженерной частью было понятно, то есть совсем глухо, как показал весь ее прошлый опыт в прежней жизни, то как принять и осознать наличие магии? Может, это и есть ее призвание? Но осторожная девушка слабо верила и в это. Она вообще в себя мало верила. Ее все больше и больше терзали смутные подозрения, что Избранная — это как раз про нее. С ее-то удачливостью она непременно окажется избранной для какой-нибудь гадости, например, что ее отдадут на заклание тому самому дракону, который напал на самолет. Правда, в таких историях дракону полагалось отдавать в жертвы девственницу, а она уже, слава богу, не попадает под этот критерий отбора… Лерочка мысленно перебирала весь список гадостей, которые могли быть уготованы для Избранной, и рассеяно слушала Инвара, который расщедрился на скупое обозначение тех зданий Академии, мимо которых ехал механокабриолет.

— Это королевский корпус…

Они обогнули роскошное трехэтажное здание из мрамора со скульптурной лепниной и широким размахом парадного входа. День катился к вечеру, но людей было много. И не только людей. От вида некоторых существ становилось и вовсе не по себе. Машка во все глаза смотрела по сторонам и захлебывалась от восторга, засыпая бортмеханика вопросами.

— А король женат?.. Принцы в наличии имеются?.. А на других островах?..

Но Инвар не отвечал, только выворачивал руль, направляя механическую лошадку по мощеным улочкам Академии, которые словно парили над водами озера.