Вот лучше бы он заткнулся! Гнев уже тек по венам, и происходящее могло печально закончиться!

— Молчать! Ты будешь меня слушать! — выпускала я скопившийся внутри пар. — Если тебя выгонят из секции… Если…

— Да пошла ты! И твой Шепард! — взвизгнул братец на манер поросенка.

— Ах ты мерзкая скотина!

Сила загружала ауру, пальцы закололо. Заметив неладное, передо мной вырос Хайдер, а мальчишка тут же воспользовался моментом, сорвался с места и рванул по лестнице! Наверняка добро свое спасать!

— Кто этот слащавый хлыщ?! — агрессивно навис надо мной друг детства. — Отвечай!

ЧТО?!! Самоубийца! Посмотрите на него! Я ему отвечать должна?! Явился ко мне через пять лет и какого-то ответа требует?! Может, кого-то бы такой напор и пронял, но не меня!

— Ты все же купил ему билет?! Не смотря на мой запрет?! С Шепардом тоже ты будешь разговаривать, кода он окончательно откажется учить Фрэнка?! ДА?! — послышался гул. — Если немедленно не перестанешь нависать надо мной, приложу магией!

Покосившись на мои ладони, вокруг которых дрожал воздух, он благоразумно отступил и вымолвил спокойнее:

— Я не покупал ему ничего.

Не верю!

— Тогда откуда у него деньги?! А?!

Попыталась обойти Хайдера и отправиться за братом, чтобы продолжить разборки, но гвардеец не позволил. Чистая сила сорвалась с пальцев. Шиииих! Мэтт каким-то чудом увернулся, а висевшая за его спиной картина с нашим поместьем рухнула на пол. Грань! Моя любимая! Багет разлетелся на деревяшки.

В тот же миг, друг детства схватил меня за талию и крепко прижал к своему стальному торсу, почти один в один повторив объятья Кайка. Вот только бергский лорд был нежен, а этот громила невыносимо груб.

— Ты не ответила. Почему расхаживаешь в пиджаке этого зализанного урода? Что вы делали?!

— Не твое дело!

— Ошибаешься, мое!

Почему меня сегодня все хватают, как им вздумается?!

— Тихо. Тихо, — успокаивал Хайдер, сжимая мои запястья. — К демонам Фрэнки! С Шепардом я поговорю, никого не отчислят. А теперь выдохни, сбрось магию, и наконец расскажи, кто он. Я весь день сидел у твоего порога! Предупреждал же, что приду, а ты возвращаешься под вечер с каким-то богатеем. Специально решила надо мной поиздеваться, да?!

Внезапно меня охватили слабость и апатия. Как все надоели. Силу я все-таки сбросила, в воздух поднялись серебристые облака.

— Руки убери, — обернувшись, процедила я. — Больно!

Мэтт разжал объятья, и я свалилась в кресло у камина.

— Его ты руки убрать не просила!

Захотелось немедленно закутаться в какой-нибудь плед, накрыться с головой, спрятаться от целого мира.

— Мне кажется, ты не имеешь права на ревность.

— Вообще-то я единственный, кто о тебе беспокоится! Кому не наплевать! За пять лет, пока меня не было, ты скатилась! Проблемы с манерами и правилами у тебя были всегда, но сейчас… Катаешься в экипажах каких-то подозрительных типов, играешь в идиотский рейших, дымишь как паровоз, от нецензурной брани даже мне становится не по себе! А я в Армии всякого наслушался, поверь! Ты графиня, может, забыла?! И должна соответствовать! У твоего отца случился бы сердечный приступ, увидь он, как ты в мужском пиджаке бесстыдно тискаешься с каким-то уродом на глазах у всех соседей!

С нескрываемым отвращением, я следила, как эта гора мышц вышагивает передо мной, будто лектор перед нашкодившей студенткой. Грань, какое лицемерие! Тискайся я с ним, у него и мысли бы подобной не возникло. Теперь же Мэтт заделался моралистом, губы поджимает, профиль свой грозный демонстрирует, гневным взглядом сверкает.

— Ты много себе позволяешь, — опасно спокойно предупредила я.

— Я обещал, что позабочусь о тебе, и я позабочусь! Кто этот франт?!

Ой ты какой… позаботится он обо мне. Вдруг! Нет, ну вы видели?! Он обо мне позаботится! Нашелся.

— Это лорд Кайк, мой поклонник, — ехидно откликнулась я, закинув ноги на пуфик, потом подумала и добавила: — Один из многих. Обеспеченный и негрубый. Кто знает, может наше общение разовьется во что-то большее.

— Он тебе не пара! Не подходит!

— Да ты что… — забавлялась я. — Считаешь подходящим себя?

Парень прищурился, сжал зубы. Неужели, он действительно не шутил и решил, будто я тут жду его пять лет, своего друга детства, обездоленная, обедневшая, но зато не потерявшая высокоморальных качеств. Ах да, у меня же и до этого с ними была напряженка. Наивный идиот!

— Думаешь, я ревную?! Я хочу, чтобы ты была счастлива, а этот лощеный пиджак мне не нравится! От него за километр Гильдией воняет! Морда мошенника! — Мэтт вновь навис надо мной. — Хочешь перейти границу?! С ним ты скатишься на самое дно! Ты, Флориан — графиня, леди! Забыла, что это значит?! Слова «честь», «долг», «традиции», «нравственность» тебе больше ни о чем не говорят?!

Разозлил. Как же все просто. Я с сожалением покачала головой, посмотрела прямо ему в глаза.

— Это ты перешел границу. Явился в мой дом, оскорбил меня и ни в чем не повинного человека, потому что он мне нравится. Ты додумал себе невесть что и снова меня оскорбил. Изображаешь из себя такого правильного, принципиального, а сам не веришь в свои дурацкие аргументы. В прошлый раз ты мне что предлагал? Переспать? Не так ли? Как-то не стыкуется с высокой нравственностью, которую ты вдруг взялся проповедовать. Обидно, что тебя слили? И теперь надо обгадить более успешного конкурента любыми способами?! Ты такой же, как Фрэнки, мальчишка, не получивший заветного леденца!