— Тогда есть еще один вариант, — Тотум не особо верил, в то, что предлагал, как впрочем, и вовсю затею в целом, но… — Обратиться к жрецам.

Харон нахмурился.

Шаг рискованный, но… другого выхода, похоже, не было. Жрецы прямые исполнители Верховных. Ни один заговор и преступление не проходят мимо этих высших демонов. Если Белиал выслушает его, будет уже хорошо, а если нет…

когда-то их связывала если не дружба, то хорошие приятельские отношения. Тогда, на совете он дал понять, что не поверил информаторам, но не стал вмешиваться в ход решения Верховных. И Харон не винил его за это. Ситуация была крайне щекотливой…

— Это будет не просто, — соглашаясь, ответил демон. Он не видел другого пути. В любом случае рано или поздно Верховные все узнают и пока время на их стороне надо действовать.

Было тепло, сухо и… спокойно. Я медленно открыла глаза и улыбнулась. Харон сидел рядом. Кажется, он снова был чем-то озабочен, но сейчас думать об этом не хотелось. Похоже, я выспалась на несколько дней вперед.

Демон умело нанизал кусочки мяса на деревянные прутья, поднес их к костру, свежая мякоть зашипела, и до меня донесся приятный аромат. Во рту образовалась слюна, а желудок заурчал.

— Проснулась, — не поднимая на меня глаз, констатировал Харон.

— Тебя… долго не было.

— Не долго, — возразил демон.

— Ты обещал рассказать.

— Нет, — усмехнулся он и протянул мне готовое мясо. Боясь обжечься, я осторожно взяла прутик, но оказалось мякоть уже нужной, для того чтобы его можно было есть, температуры. Удивительно и приятно.

Не стесняясь, откусила от издававшего умопомрачительный аромат мяса кусок и от удовольствия даже прикрыла глаза. Наверное, я была дико голодной, потому-что подумала, что никогда не ела такой вкуснятины. — Я сказал, что отвечу на вопросы. Так… задавай их.

Харон готов был многое рассказать. Возможно, это тот единственный и долгожданный час, когда он хотел кому-то довериться. Но… не мог. Не смотря на обстоятельства и свое положение, демон оставался тем, кем являлся. Закон запрещал давать какую-либо информацию живому существу по своему желанию. Только, когда его спросят.

То, что заложено в крови нельзя искоренить. Так же как зародившееся чувство. Отравляющее и приносящее эйфорию, называемое всеми существами вселенной, любовью. Его нельзя убить, уничтожить или выкорчевать.

Оно способно умереть лишь тогда, когда сгинет в небытие один из его носителей и померкнет о нем память. И может родиться снова, если измотанная сущность успокоится и захочет вновь испытать пламя сжигаемой изнутри свечи.

Харон протянул мне флягу. Не спрашивая, что в ней я сделала глоток и про себя улыбнулась. А он знает, как угодить. Обалденное мясо и непередаваемого вкуса вино. Мне было плевать, что он, скорее всего, читал мои мысли и возможно действовал с какой-то своей целью.

Смотреть на пламя костра, чувствовать во рту терпкий аромат дурманящего напитка и поглощать сочное мясо, это именно то, что требовал сейчас мой изголодавшийся желудок и уставший от происходившего мозг.

— Ладно, — мясо было съедено, но с вином я пока не собиралась расставаться. — Значит, я жива. И каким это образом?

— Лука вырвал тебя из мира живых, не причиняя вреда. Лишь наложил видимость, будто ты мертва. Возможно, ты понадобилась потому — что смертные способны блокировать собой заключенную в книгу светлую энергию. Таким образом никто в аду не почувствует ни тебя, благодаря пологу, ни то, что кроется в манускрипте.

— Допустим. И… как тогда мне… вернуться в свой мир?

— С этим небольшая загвоздка. Такое решение могут принимать лишь Верховные. Лука действовал по чьей-то указке. Нам остается выяснить по чьей.

Я посмотрела на книгу и взяла ее в руки.

— Что же это за энергия такая, за которой все гоняются, — тихо задала вопрос толи себе толи Харону.

— Человеку сложно понять действие того, что он не видит, не может потрогать и ощутить. Что является частью его и так притягательно для обитателей ада. Светлая энергия наполняет силой тех, кто когда-то навсегда утратил доступ к ее источнику. Кто должен по крупицам собирать ее в срединных мирах и если удастся в мире людей.

— Зачем же Гермес Трисмегист создал такой артефакт? — этот вопрос я произнесла тихо и задумчиво.

— Что? — демон оказался прямо передо мной, схватил за руки и заглянул в глаза. Я почувствовала, как по запястьям поползли невидимые нити. — Повтори.

— Повторить, что? — даже растерялась от неожиданности. Синие глаза Харона моментально стали черными, а прокладывая дорожку все выше, тоненькие ниточки чего-то, почти доползли до моих плеч.

— Ты назвала имя.

— Гермес Трисмегист, — терпеть, пробирающихся к моей шее невидимые ручейки было больше невыносимо. Обжигающе, холодно и страшно. Я с силой вырвала руки и тут же все прекратилось. — Считается, это он создал манускрипт.