— Моя, — призналась Ани, но заколку почему-то так и не забрала.

Просто совсем не вежливо потеснила плечом женщину и вышла-таки в коридор. Куда она направляется, Анет не очень-то понимала. Разумнее всего, наверное, было собрать свои вещички да тащиться с повинной домой, в очередной раз соглашаясь с бабулиной правотой. Или все-таки умнее остаться, сделав вид, будто ничего не произошло, то есть совершенно ничего?

Думать получалось плохо, то есть не получалось совсем. Мысли путались, спотыкаясь, цепляясь за фразу: «Я такой, какой есть и не надо меня переделывать», которая, конечно, не набатом гремела, но засела под черепом крепко.

И как раз, когда Сатор замешкалась у лестницы, соображая, вверх ей идти или вниз, раздался спасительный глас с небес. Вернее, с потолка, но все равно спасительный:

— Одиннадцатая бригада на выезд. А-адиннадцатая…

В этом вызове Ани с самого начала не понравилось абсолютно все. И дело вовсе не в собственном душевном раздрае. Просто уж слишком тихим, даже притихшим выглядел домик, спрятавшийся за слишком разросшимися, чтобы выглядеть ухоженно, кустами акации. Чересчур зашуганной была собака, которой вроде бы полагалось этой домик охранять. Псина, между прочим, немалых размеров, лишь высунула нос из будки, гавкнула не слишком уверенно и тут же обратно убралась. И женщина, встречающая врачей на крыльце, сильно на эту собаку смахивала. Казалось, ей тоже нестерпимо хочется где-то спрятаться, да места подходящего нет, потому она только голову в плечи втягивала, горбилась, смотрела исподлобья настороженно и жалобно. А еще, как она очень уместную при стоящей жаре кофту не натягивала, Анет заметила багровый синяк на запястье. И это Сатор не понравилось тоже.

— Проходите, — залепетала хозяйка быстро, словно боясь куда-то опоздать. — Он там, в комнате. Вы уж простите, что побеспокоили, но мужу на самом деле очень плохо. Я думала еще ночью вас вызвать, но потом решила, обойдется как-нибудь, а оно…

— Не обошлось, — кивнул разом помрачневший Кайрен.

Видимо, ему тоже что-то не нравилось.

Ну а то, что бедолажному на самом деле плохо, Ани стало понятно, стоило войти в ту самую комнату, где недужный лежал. Густой, липкий запах перегара словно пластовался в воздухе, несмотря на открытые настежь окна. И удивительно не гармонировал с накрахмаленными занавесками, старенькой, но до блеска натертой мебелью, веселенькой геранью на подоконниках.

И обрюзгшая, заросшая многодневной щетиной туша, грудой громоздящаяся поверх белоснежного белья, не гармонировала тоже. В прочем, диссонанс с окружающим миром ее, тушу, несколько не смущал. Может потому, что мужик занят был: завывал, как пароходная сирена в тумане, протяжно и на одной ноте. Ани подумалось, что таким легким любой оперный певец бы позавидовал.

— Этот стон у нас песней зовется, — буркнул Нелдер под нос и добавил, повысив голос. — К сожалению, мы тут ничем помочь не можем. Из запоев не выводим, абстинентный синдром не снимаем.

— Чего? — неожиданно озадачилась туша, прекратив завывать.

— Говорю, похмелье не лечим, — любезно пояснил Кайрен. — Для этого существуют отдельные службы. Платные.

— Доктор, ну пожалуйста, — женщина по-мышиному сложила суховатые ладошки, переводя взгляд с Анет на Нелдера и обратно, видимо, пытаясь понять, кто тут более жалостливый. — Ну ведь так мучается, сил нет терпеть.

— Это точно, — мрачно согласился «корсар», все-таки присаживаясь на край кровати, — сил нет. Доктор Сатор, глянете-ка пока там.

Ани завертела головой, пытаясь понять, на что ей смотреть велено, не сразу разглядев мальчишку, выглядывающего из-за свешивающейся до самого пола плюшевой скатерти. Если паренек и прятался, то совсем не от страха. Под насупленными, сурово сведенными бровями глаза у него поблескивали, как у зверька, а под левым темнел шикарный и, видимо, совсем свежий бланш.

Сатор подошла к столу, поправив халат, присела на корточки.

— Дай посмотрю, — попросила тихо, боясь спугнуть мальчишку, уж больно он на настороженное животное походил — вот-вот в нору юркнет.

— Чего смотреть-то? — подумав, все-таки проворчал ребенок.

— У тебя синяк, — ровно пояснила Ани, — может быть сотрясение мозга. Голова не болит?

— А-а! — дурниной взыл мужик на кровати. — Потише ты, лечила! Больно же!

— Терпи, — не слишком приветливо посоветовал Кайрен, — когда своих лупишь, так же орешь?

— Да вы что, доктор, — снова быстро-быстро залепетала женщина, — он нас никогда, даже пальцем! Он хороший, очень хороший… Вот только если выпьет чуть-чуть… Ну и что? Все так. Надо же человеку расслабиться иногда, работа-то тяжелая. Но он хороший, и пальцем…

— В общем, парень не плохой, только ссытся и глухой, — подытожил Нелдер и мужик снова взвыл.

— Ну так дашь посмотреть? — опять спросила Сатор, улыбаясь невесть чему.

«Корсарская» шуточка ей не понравилась совершенно. Но уж больно она была… «корсарская». Несмотря на всю свою пошлость вкупе с бородатостью.

— Да чего там смотреть, — буркнул мальчишка, все же пододвигаясь поближе. — Не станет она болеть. В первый раз, что ль?

— Ну и не станет, — согласилась Анет, доставая из кармана тонкий, как карандаш, магический фонарик, который ей на днях дядюшка Лангер подарил. — А станет, так мы ее полечим. Смотри сюда.