— Ясно, — кивнула Ани, очень стараясь не улыбаться, хотя так и тянуло. Совершенно, кстати говоря, непонятно с чего. — Знаете, это вино для меня слишком уж изысканное. Давайте я приготовлю глинтвейн? Говорят, у меня неплохо получается. У вас найдутся корица и мускатный орех?

— Найдутся. Вон там, в верхнем ящике, такие баночки…

«Баночки» Сатор обнаружила сразу, но ящик и впрямь оказался верхним — сколько на цыпочки не поднимайся, все равно не дотянешься.

— Давайте помогу, — Саши подошел сзади и с легкостью снял с полки банку, ему-то уж, понятно, на пальцах подниматься не пришлось.

— Спасибо.

Ани обернулась и оказалась нос к носу, точнее, носом к подбородку господина Кремнера. А уж как и почему они целоваться начали, Сатор понятия не имела — само собой вышло.

Не сказать, что поцелуй ее ошеломил, просто вдруг воздух весь кончился. И остро захотелось оказаться где-нибудь в более подходящем месте. Не одной, понятно. Только вот все кончилось до обидного быстро, воздух вернулся, угол буфета, к которому ее Саши прижал, больно впился в бедро, а глаза самого ученого и без очков были серьезными, даже хмурыми.

— Выходи за меня замуж, — сердито — по крайней мере, Сатор показалось, что сердито — потребовал гоблинолог.

— Боюсь, сейчас даже самый завзятый ханжа не потребует от тебя женитьбы после первого поцелуя, — хихикнула Анет. Хотя смеяться ей совсем не хотелось. Тут от разочарования разрыдаться впору. — Но я тебя поняла. Пусти, пожалуйста.

— Ты опять сделала какие-то дикие выводы! — по-прежнему смертельно серьезно заявил долговязый, никуда ее отпускать, кажется, не собираясь. — Дело не в том, что я не хочу… — Саши с чего-то зажмурился и вроде бы кулаки стиснул. — Просто так будет не правильно, не честно. И не полно.

— Почему? — мяукнула Анет, ровным счетом ничего не поняв.

— Потому что я тебя люблю. И хочу, чтобы ты всегда была рядом. И не хочу отпускать. Боюсь, денешься куда-нибудь… И я очень постараюсь, чтобы не делась.

— Ты собственник? — поинтересовалась Сатор, зачем-то трогая пальцем пуговицу на его рубашке.

— Да, — твердо ответил долговязый. — Так ты выйдешь за меня замуж?

Может, решительности гоблинологу и не хватало — впрочем, тоже вопрос спорный, — но настойчивости у него было хоть отбавляй. И вот это совершенно бесспорно.

Адвокат, даром, что именитый и заслуженный, безбожно опаздывал. А, может, такие именно потому и опаздывают — им, именитым и заслуженным — плевать на условности, а заставлять ждать простых смертных самими Близнецами завещано. Так или иначе, но Ани с дядюшкой вынуждено прогуливались в скверике уже целых двадцать минут. Правда, Сатор ничего против не имела: день выдался чудесным, почти по-зимнему морозным, прихватившим глазурью льда грязь и лужи, будто вымывшим синевой высокого неба осеннюю хандру. Да и поговорить с Лангером одно удовольствие. По крайней мере, рассказывать ему было действительно приятно, слушатель он каких поискать, а на разговоры и плюнуть можно, как тот адвокат на нормы приличия.

— Так что же это у вас получается? — седым котом фыркнул дядюшка, смиренно дождавшись, когда племянница наконец выговорилась. — Любовь с первого взгляда, что ли?

— Да нет, не получается, — усмехнулась Ани, подхватывая снизу меховой воротник пальто, поднимая его по выше, пряча подмерзшие щеки. — У Саши на этот счет целая теория имеется.

— Тоже гоблинская?

— Не-а, собственная. Он говорит, будто у каждого человека есть половинка, а, может, даже и не одна. Ну вот опоздал кто-то встретиться, значит, эта половинка станет чем-то вроде второго родителя или, наоборот, ребенка.

— Ну, идея, мягко говоря, не нова.

— Так он под это религиозно-научную базу подвел. Мол, у нас и боги-то близнецы, вроде как разъединенное целое, мужское и женское начало.

— И это уже было, дорогая моя, — уперся дядюшка. — Он что у тебя, шибко верующий?

— По-моему, вообще не верующий. Говорит, религия — это всего лишь накопленные знания и свод устоев, необходимые для выживания социума.

— Тем более не доказательство! Но умный-то какой, право слово.

— Ну, второе тебе еще меньше понравится, — Ани остановилась посередь горбатого мостика, перекинутого через кокетливо журчащий ручей — быстрой воде не было никакого дела до морозца. Оперлась локтями о перила, прищурилась на бледное, но светящее очень ярко солнце. — Он утверждает, что все человечество примерно поровну делится на мужчин и женщин.

— Это если взять стариков с младенцами, — буркнул Лангер, зажав трость подмышкой и пытаясь набить трубочку.

Ничего толкового у него не выходило, перчатки мешали. А снимать их старик не собирался — холодно.

— Не забывай про те самые опоздавшие и поторопившиеся половинки, — напомнила Ани. — Вот у эльфов, например, женщин в полтора раза больше, а у гоблинов мужчин почти в два.

— Что не доказательство, то все менее убедительное, — хмыкнул дядюшка. — Кстати, тебе не кажется, что эти рассуждения про Лорда и Леди отдают эдаким инцестом?