— Что? — послушно переспросила Ани, ничего хорошего не ожидая.

— Спросил у меня, какая разница.

— В смысле?

— А в прямом. Говорит: «Какая разница, Облачный или Солнечный?»

— Да они друг от друга на полмонтажки по карте! — встрял Ретер, перегнувшись через руку Сатор, едва не задев ее по носу ухом.

— Ну что ты как маленький! — возмутилась эвакуатор. — Это тебе полмонтажки, а для вызывающего никакой разницы нет. Рули себе.

Водитель насупился, запыхтел недовольно выкипающим чайником, но действительно порулил, ворча, что перед театром, конечно же, никого не будет, только зря прокатаются и, вообще, вокруг сплошные идиоты. Ани его монолог поддержать не пожелала, отмалчивалась, прижавшись виском к приятно прохладному стеклу — у нее длинно, муторно и как-то чугунно болела голова.

А на площади перед театром на самом деле никого не оказалось, даже вызывающий растворился в мировом вакууме — прав был Ретер, но это как раз не удивляло.

— Ну что, вертаемся в зад? — громко поинтересовался водитель, вися на подножке кареты, опасно опираясь локтями о дверцу.

— Сейчас, я вон в том закутке еще посмотрю, — откликнулась Сатор, заглядывая под очередную лавку, придержав при себе пожелание отправиться туда, куда предлагал лысый.

Пожелание было безадресным, относящимся ко всему миру, а потому бесполезным.

— Там темно, ты поосторожнее.

И это Анет комментировать не стала, просто достала из кармана фонарик, совсем недавно приобретенный взамен «подаренного» лопоухому мальчишке. А в закутке — в щели, между стеной театра и еще каким-то зданием — на самом деле кто-то был, темнота в ней двигалась и попискивала, а, может, скулила.

Яркий, кажущийся почти белым луч драконьей лампы скользнул по сгорбившейся, прикрывшейся рукой фигуре. Уткнулся в кирпичную стену и вернулся обратно, очертив ровный круг рядом с голой женской ногой в летней — совсем не по погоде — и порядком изношенной туфле.

— Это вы СЭП вызывали? — спросила Сатор в темноту.

— Нет, я… — ответили едва слышно. — Я говорила, что не нужно, а он очень помочь хотел, вот и…

— Он — это прохожий? — уточнила Ани.

— Да, такой приятный пожилой мужчина.

— То есть, помощь вам не нужна?

— Да нет, что вы. Извините за беспокойство, но у меня на самом деле все в порядке.

— Давайте я вас все же осмотрю.

— Не нужно, нечего смотреть.

Смотреть было действительно не на что. Рядом со стеной на корточках сидела девушка, ровесница самой Сатор, может, чуть помладше. Ни на бродяжку, ни на пьяницу или личность с пониженной социальной ответственностью она не походила категорически. Просто зареванная и растрепанная девчонка в пальтишке, наброшенном, кажется, поверх ночной сорочки, ну и в летних туфлях. А еще она прижимала к груди роскошного бело-рыжего кота. Животина смотрела на врача не слишком дружелюбно, но вырываться или там шипеть не собиралась.

— Давно сидите? — невесть зачем осведомилась Анет.

— С утра.

— И как это вас угораздило?

— Муж выгнал, — призналась девушка, длинно судорожно всхлипнув. — Вы не думайте, я ни какая-нибудь! Не надо полицию вызывать! Я художница, то есть художник. Мне просто пересидеть, завтра он обратно пустит и все снова станет хорошо.

— С котом?

— Что? — не поняла зареванная.

— Спрашиваю, выгнал он вас вместе с котом?

— Да нет, я сама взяла, боялась оставить. Муж он… Он злой очень становится, когда…

— Поня-атно.

Ну а что тут непонятного? Денег у нее, естественно, нет, родных тоже, иначе бы не сидела тут с утра. В больницу везти бесполезно — не примут. Если только переохлаждение поставить? Но какое там к Хаосу переохлаждение? Просто замерзла, а потому выставят ее из приемника обратно на улицу. В полиции пальцем у виска покрутят. В приют тоже не отправишь, там принимают только со справкой об отсутствии туберкулеза. А у этой, естественно, никакой справки нет, хорошо, если документы прихватила.

Оставалось только одно: пожелать удачи на жизненном пути и отправляться на следующий вызов.

— Пойдемте, — приказала Сатор.

Девушка даже не поинтересовалась, куда это ее вести собираются. Просто поднялась и засеменила вслед за Анет, по-прежнему прижимая своего бело-рыжего красавца к груди. Зато водитель остался неравнодушным.

— Куда это ты ее? — спросил Ретер, критически оглядев «найденыша» с ног до головы, потом обратно и красноречиво округлив глаза.

— Заскочим ко мне на пару минут, хорошо? — ответила Ани, убедившись, что салон надежно закрыт и девушка из него по дороге не выпадет — уж слишком неадекватной бедолага казалась.

— Ты совсем с ума сбрендила или как? — насупился водила. — Вот уж впрямь блаженная! Никуда я вас не повезу!

— А куда ты денешься? — ласково протянула Ани. — Вези, дядька Ретер, вези.

Лысый досадливо и длинно сплюнул, но за амулеты все же взялся.

Приглашение Саши на ужин, да еще к нему домой, присланное, как полагается, с утренним посыльным и букетом роз, больше смахивающим на куст, Сатор приняла не без колебаний, но все-таки приняла.

Колебалась она вовсе не потому, что ходить в гости вечером, да еще к мужчине, да еще одной, неприлично. А согласие было вызвано не горячим желанием отведать стряпни гоблинолога. Тем более, Ани подозревала, что ученый непременно захочет поразить ее воображение, угостить чем-нибудь эдаким, а поражаться, да еще и с угрозой для собственного здоровья, совсем не хотелось. Просто в саторовской крохотной квартирке глухим сном вусмерть уставшего животного спала подобранная ночью девушка и кот ее тоже спал. А сидеть над ними было глупо, да и сил на такое бдение после смены недоставало, прилечь же самой оказалось попросту негде.