— Я так и планировал. Думал, дождусь совершеннолетия… Но сначала ты перестала приезжать в деревню.

— Родители не отпускали. Говорили, что я уже слишком взрослая, чтоб бегать по полям.

— Но я не отчаялся, решил, хорошо, что не мозолишь глаза, — Степанида толкнула его локтем в бок, он улыбнулся и продолжил, глядя в окно, — думал дать тебе повзрослеть, затем подстроить встречу. Ну, а потом все должно было произойти само собой. Но…

— Что-то случилось, да?

— Да, случилось. После нападения медведя… я стал превращаться в оборотника. Этот процесс был… долгим и болезненным. Вся жизнь пошла кувырком. Я в принципе не должен был выжить, — каждое слово давалось мужчине с трудом, он говорил сквозь зубы, — в общем, как понимаешь, мечтать найти тебя, перестал.

Степанида вздохнула. Она плохо представляла, что ему пришлось пережить, но понимала, что в такой момент никому бы не было дела до романтики. А мужчина между тем продолжил:

— Но я не забывал. Никогда не забывал. И когда проклятый зверь вынуждал делать… то, чего я не хотел… тоже помнил о тебе.

— А… что он вынуждал тебя делать? — женщина испугалась этих слов. Взмолилась про себя, только бы он не сказал, что ел людей, например. После такого она вряд ли бы захотела остаться с ним, пусть он сколько угодно говорил бы про истинную пару.

— Об этом давай потом, а?

— Ты… совершал преступления? — спросила затаив дыхание.

— Нет! Конечно же нет! — возмутился.

— Фу-х!

— А ты, что подумала?

— Не знаю, а что делают оборотни? В кино они задирают людей, — пожала плечами, — я рада, что ты этого не делал!

— А уж я, как рад! В жизни не так, как в кино, — аккуратно положил ей руку на плечо, прижимая к своему боку. Степанида не стала сопротивляться, — я подошел к той части своего рассказа, в которой говорится почему я отказался от тебя.

— Говори… — закрыла глаза. Было уютно прижиматься к его боку и в данный момент она мечтала, чтоб он не сказал ничего такого, чего она не сможет простить.

— Когда ты появилась снова и процесс жениховства запустился, я почувствовал сразу. Тяга стала сильнее, плюс звериные инстинкты. Чуть с ума не сошел. На день перекидывался раза по три, хотя до этого уже полностью контролировал «зверя». Вот тогда и решил, что такой муж тебе не нужен. Что я тебе дам? Существование вдали от людей рядом с полубезумным мужиком?

Степанида не ответила. А что тут скажешь? Она еще сама не знала, что ей нужно от жизни и какую роль мог бы в ней сыграть «полубезумный мужик».

— Бабушка твоя рассказывала, что если жених добровольно откажется от Слагалицы, его тут же отпустит. Мол, сознательный выбор сделан, на этом стоп любовной горячке.

— А ты дружил с бабушкой? Почему она тебе это рассказывала?

— Можно сказать, что дружил. Она очень хорошая была, добрая. Судьбу мою пыталась поправить. Суженную искала.

— А кстати, ты же был женат уже?

— Не был.

— А как же сын?

— Это другая история, если захочешь расскажу позже, — лесник сделал полшага назад и в сторону, оказавшись за спиной женщины. Обнял и прижал к груди. Стало жарко-жарко, — постой, не вырывайся, — попросил, — мне так легче рассказывать.

— Хитрый, — улыбнулась, но противиться не стала, ей тоже было хорошо.

— Я думаю, она догадывалась, что моей суженой будет Слагалица, поэтому и рассказывала о них. Я вспомнил рассказ и принял решение отказаться от судьбы. Но была еще одна причина, вынудившая это сделать.

— Из-за сына? — вдруг догадалась Степанида. Это же очевидно, как она сразу не поняла? Отец не хотел становиться на пути у ребенка.

— Да.

— Странная судьба, которая сталкивает лбами отца и сына! Но все-таки. Ты передумал!

— Передумал. Очень быстро передумал, — ответил у самого уха, от чего вновь рой мурах побежал путешествовать по телу, — во-первых, после добровольного отказа меня не отпустило. А во-вторых, тебя увидел «зверь». И все. Двое против одного.

— И то, что меня выбрал «зверь» перевесило чашу весов? И ты перестал беспокоиться о сыне? Не понимаю.

— «Зверь» силен, малыш, с ним не поспоришь. Я пробовал, знаю. Это веский повод не отпускать тебя. Сыну придется смириться. Только так.

— В том случае, если я выберу тебя, — ответила женщина, коварно улыбаясь, — но могу ведь выбрать и другого…

— Попробуй только! — мужчина резко куснул ее за мочку уха, — накажу!

— Кого? — улыбнулась еще шире, сама не понимая, от чего ей так весело.

— Обоих! И тебя и его!

— А троих сможешь? — спросила из чистого коварства.