Шрифт:
Телефон больше не звонил и женщина, наконец, пересмотрела все смс. Одно, самое последние, от очередного неизвестного абонента, пришло вчера в полночь: «Позвони. Гор». Степка вздрогнула, вновь ощутив волну силы от этого невероятного мужчины. Как так? Он далеко в своем лесу! Два коротких слова возымели такую силу, что захотелось пробежаться по своей поляне, дабы сбросить напряжение. «Блин, ну почему я так на него реагирую? Не тело, а предатель!»
Перезвонила подружкам, поболтала с ними о том, о сем, пообещав пригласить на новоселье. Затем добавила в телефонную книгу новые контакты, подписав: «Милый Митя», «Грозный», «Честный мэр» и «Гор».
Только отложила телефон, как пришла еще одна смс-ка. И снова неизвестный! «Деточка, ты забыла мою визитку, — было в ней, — позвони, Матильда».
Степанида даже не удивилась, что мать Гора зовут Матильдой. При таком-то облике звать ее, например, Ниной, не могло никак. Значит, бабка у Гора, тоже была тетка креативная, решила она. Но перезванивать ни болотной ведьме, ни ее сыночку, не поторопилась. У нее есть дела, которыми Слагалица слишком долго пренебрегала.
Глава 16
«Доброе дело спасет душу и тело»
Очень тревожила Степаниду судьба той единственной известной ей пары, которой, как она точно знала, нужна ее помощь. Зои и Петра.
Поэтому включила она компьютер, положила руку на мышку и стала гипнотизировать свою заготовку для «Программы Любви»
— И что же дальше? — хоть бы зацепочку какую, понять с чего начать, а там бы она уже разобралась… — Лукерья, — позвала, — а как Слагалицы решают кому помогать в первую очередь, где берут «задания»?
— Так это… само являлось. Бывало, врасплох застанет, озарение-то. Евдотья Ильинична завсегдась носила иглу и тряпочку при себе, — рассказывала охоронница.
— Это типа, села на пенек и давай вышивать? — поразилась Степка.
— Случалось!
— Хм… А бабушка была знакома с ними со всеми? С теми, кого «сводила»?
— Что ты! Зачастую творила издаля. Не знамо об ком, об чем! На чуйке!
— Н-но, как? — захныкала Степка, — хоть намекни, с чего ж мне начинать?
— Не ведаю, я, хозяюшка! — вздохнула Лукерья, — видно, приведется Письмовник подкликать прежде сроку…
— Какой еще, Письмовник? — встрепенулась Слагалица.
— Книжицу не запамятовала? На кой зарок давала?
— Ту, пыльную? Помню конечно! Она меня еще уколола.
— Внимай, хозяюшка. Буду баять, хоть и возбороняется… — глубоко вздохнула Лукерья и поведала: — опосля вступления в силушку, Слагалица стяжает ПамятнОй Письмовник с заветами прародительниц, кои те заповедали младой наступнице. Это та книжица и есть…
— Так чего же ты мне только теперь об этом говоришь? — Степанида от возмущения даже с места вскочила.
— Не можна! Не срок! — возразила Лукерья, — а ежели ты поверку не сдюжаешь?
— Какую проверку?
— Окстись, хозяюшка! Жениховную!
— Не поняла?
— Не дотерпишь до сроку… сгреховничаешь… — пояснила охоронница, — силушка того, тю-тю!
Степанида залилась краской и закрыла лицо руками, вспомнив, как вчера «греховничать» довелось.
— Лукерья, а… — «блин, как спросить, чтоб не догадалась?» — а с женихами совсем ничего нельзя… э-э-э… целоваться там, обниматься?
— Не ведаю в мелочах, но мекаю не можна пущать меч в ножны, а прочее дозволяется. А то как не дать хахалю за перси подержаться, аль за ягодки? — на полном серьезе заявила Лукерья, а Степка аж рот разинула.
— Чего? Что за перси и ягодки?
— От, непутевая! Грудки, да седалище!
— Лукерья! — захихикала Степка.
— Чаво такова? А как уразуметь, годный ли попался?
— Кто?
— Тьфу на тебя! Жёних! А ежели он статный, ладный, сердешный весь такой, да в опочивальне колупай?
— Что колупай? — офигела Степка.
— Да вялой, не расторОпной! Нужён такой?
— Н-не знаю…
— Не нужён! Слагалице дюжий мужик надобен! Аль нет?
— Н-наверное…
— Верное! Излишки силушки, куда дявать?
— Куда?
— На супружника изливать! А ежели он не сдюжает, то такой не надобен!
— Кажется я потеряла нить разговора, — заморгала Степанида.
— Я к тому, что прелюд всякий, очень даже надобен! Поверка силы мужниной. А то как уразуметь, сочетаетесь ли горячностью?