По завершению этих признаний Гильярдо похвалил наемников. И признался, что Кадуцея у него нет. После того как Светлый отодрал напарника от горла нанимателя, граф сиплым голосом сообщил, что артефакт отдал приезжим священнослужителям Пресветлого. Те обещали помолиться за страдальца. Когда Слон в сердцах высказал, что думает о жуликах в рясах, граф возразил, что кто как не Пресветлый направил к нему таких замечательных телохранителей.

— И где теперь наш артефакт? — обреченно поинтересовалась Джетта, в душе зная ответ.

— В Коразон эль Грута, — ухмыльнулся Аквилеро, подтверждая ее догадки и вновь вызывая желание стукнуть. — Добро пожаловать на борт, сестренка!

Темная не смогла сдержать досады:

— Так нечестно!

— Жизнь вообще несправедлива, — вмешался в разговор до сих пор молчавший Паладин, еще один претендент на знакомство с ложкой.

Девушка проглотила десяток непристойных ответов и в итоге решила сменить тему.

— Слон, а экономка деньги кому передавала? — обратилась она к напарнику

— О, это вообще интересная история. — Приятель оттаял, увидев, что Темная не винит его в неудаче. — У Марии и графа действительно по молодости был роман. Девушка забеременела, а тут, как назло, ее полюбовник решил жениться. Как уж там молодая жена прознала про плод, неизвестно, но вредить сопернице она не стала. Напротив, отправила в свое поместье, распорядилась выдать замуж за немощного старика-кузнеца и взяла с нее слово, что та ни словом, ни намеком не откроет Гильярдо правду о своем ребенке. И не приведет мальчика, — а у Марии родился сын, — в дом отца. Единственное условие, при котором девушка могла признаться, — если Мигель сам задаст прямой вопрос. Сеньора Гильярдо умерла, а экономка продолжала втихую воспитывать сына достойно положению графского бастарда и держать слово. Сейчас парень оканчивает в другом городе университет на факультете права. Папаша, разумеется, в восторге.

— А Изабелла? — поинтересовалась Темная.

— Кто ее знает… Сбежала Изабелла, — сообщил Дамиан. — Наверное, вместе с Бенито. Такие вот у нас непрактичные и романтичные барышни оказались.

— А что теперь будет с Гильярдо? — Джетта обратилась к дель Пьёро.

Последние сутки Ансельмо посвятил решению именно этого вопроса.

— А что с ним будет? Он осознал, что был не прав и изъявил желание искупить свою вину во имя Империи. Теперь его прибыли станут меньше, зато жизнь — дольше, а сон — спокойнее.

Сегодня с утра у Паладина с графом состоялся серьезный разговор. Гильярдо изображал жертву обстоятельств и бедного родственника в одном лице. Ссылался на несуществующие потери из-за «проклятья». В том, что старый лис приуменьшает объемы деятельности, чтобы выгадать в налогах, Сельмо не сомневался. Но налоги в данном случае были вторичны. Контрабандисты имели возможность провозить в Империю то, что было запрещено к вывозу другими государствами. Некоторые эльфийские настойки или гномьи амулеты, например. А поскольку в Имперских службах дело Гильярдо не засветилось, глупо было упускать возможность получить недоступные, но нужные товары.

— В смысле, он будет продолжать заниматься контрабандой, — удивленно спросил Чиро, — только с персонального согласия Императора?

— Какой контрабандой? — с намеком изогнул бровь сын Первого Советника.

Слон стушевался.

— А Арселия? — поинтересовалась Джетта.

«Рыбку ротик погубил», припомнилась Сельмо старая поговорка про любопытных. В ответ он пожал плечами. Официальные обвинения против «Лиха» выдвинуты, и Арселия была взята под стражу. Однако Светлый очень сильно сомневался, что она доживет до суда. И даже до первых допросов. Находясь в руках правосудия, сеньора представляла слишком серьезную угрозу для Гильярдо. Однако она сама выбрала, с кем и в какие игры играть. С другой стороны, — во имя счастья детей, — возможно граф пойдет на сделку с бывшей любовницей. Он откроет свой дом Изабелле и ее непутевому избраннику, и получит контроль над сетью бывшей конкурентки. Она получит жизнь. И ее сыну не придется жить в бегах. Но советовать что-либо Старому Лису сын Первого советника Императора не стал. В таких случаях, что ни посоветуешь — останешься крайним. Так что пусть сам принимает решение и несет за него ответственность.

Мысль об ответственности вернула Паладина к недавним думам. Помимо второго артефакта, он увозил из Альбаторре кое-что еще, чего руками не потрогать. То, что отец называл «политическим капиталом». Сельмо установил деловые и военные связи с драконами. Ослабил влияние Ордена святого Антонио, который в последнее время слегка зарвался. Подарил Императору «ручного» контрабандиста. Шалопай Ансельмо дель Пьёро стал достойным сыном своего отца. Наверное, это и значит «зрелость» — когда ты начинаешь мыслить и действовать, как твой отец, думал Паладин. Но гордости, подобающей моменту, не испытывал.

— А где Гешшар? — поинтересовался он у Темной.

Все дела завершены. Пора продолжить путь.

* * * * *

— Вот жук этот Гильярдо! — возмущался Игрок Темными. — А как про провидение-то жужжит! Прям божья коровка!

— А что? Случайность — второе имя Бога, — будто невзначай заметил Игрок Светлыми.

— Еще раз, — переспросил соперник. — То есть тебе с самого начала было известно, что у него нет артефакта? — опешил он.

— А что? Фигурам всё равно полагается побывать во всех четырех Замках, — с видом праведника заметил Игрок Светлыми.