— Сомневаюсь. Мне вообще кажется, что эта история с вашим магистром может выйти Темной боком. Или еще какой-либо частью. Кстати о частях: кто на что претендует у зайца? — сменил тему ящер.

Крыса проснулась, и это было ужасно. Следуя совету дракона по борьбе с головной болью, Джетта попыталась успокоиться, хотя скотина дель Пьёро упорно этому препятствовал. К счастью, ей удалось сдержаться, и крыса лишь пару раз вяло цапнула жертву. Потом крутанулась внутри, устраиваясь поудобнее, и вновь погрузилась в сон. Но Темная была уверена — сон этот очень чуткий. Тогда она приняла решение ехать отдельно от Светлых. Наверное, ей действительно приснился тот милый вечер с драконами. Ансельмо после него словно какая-то муха укусила. Говорят, осенняя муха кусает больнее, так что Паладину, конечно, не повезло. А Джетту кусала крыса, и себя ей было жальче. Пусик, хоть и вел себя вполне по-человечески, в сознании девушки был прочно связан с Орденом. В обходительном поведении телохранителя, его обаятельной улыбке ей виделся магистр Алейо. Дамиана не извиняло даже то, что он монахов недолюбливал. Потому что она-то их ненавидела. Жаль было расставаться только с драконом. Но это была вынужденная жертва. Взятка напарнику.

Правда, теперь, после дня в седле по размытым дождями дорогам, а местами — лесным тропам, это решение уже не казалось столь уж необходимым. Крыса снова впала в спячку, а Чиро, напротив, нудел назойливым комаром.

— Ты была несправедлива к дель Пьёро, — сказал он, когда пришло время вставать на ночевку.

Место выбрали открытое, у реки. Невдалеке виднелся лес, однако и вдоль берега было достаточно плавника для костра.

— А он был несправедлив ко мне, — возразила Джетта, стреноживая коня. — Кто к нам зачем, тот от того и того, как гласит старая троллья поговорка.

— А что он такого сказал? Подумаешь, дружеская подколка.

— Ничего себе — дружеская… Он, между прочим, дал согласие на мою свадьбу.

— Это тебе жених сказал? Мог и соврать.

— Монахи наперебой рассказывали, как Ансельмо радостно пил за здоровье молодых и запланированное на следующий день бракосочетание. О наших с Гешшаром планах он и близко не знал. Так что никакой он мне не друг. Мстительная свинья он.

— А ты не думаешь, что его согласие было результатом стараний твоего магистра-менталиста?

— Иди ты, Чиро, со своими этими намеками. «Твоего»! — выплюнула Джетта. — Ненавижу. Я теперь эту крысу из головы выгнать не могу.

— Так запал в душу?

— Ты издеваешься?! Он мне реально крысу в голову подсадил, она череп грызет, — внезапно вырвалось у Джетты то, в чем она не призналась даже дракону. Однако, заметив ставшее настороженным выражение лица напарника, поняла, что и правильно сделала. — Да ты не думай, что я умом тронутая. Я так, в переносном смысле. Голова у меня болит очень после всех этих упражнений «моего» магистра. Убила бы тварь, честное слово. Хотя убийства в мою специализацию не входят.

— Кровожадная ты стала…

— Это потому что голодная. Ты, чур, за дровами.

Позже, сидя у костра, Чиро глядел на языки пламени и размышлял. Ситуация ему категорически не нравилась. Собственно, если бы Светлые не смылись так рано, он бы уговорил Джетту продолжить путь вместе с ними. Ночью ему снилось сиренево-бурое марево. Медленно, но верно оно подбиралось к Темному. Чиро бежал что было сил, но отрывался лишь ненадолго. К утру он совершенно выдохся, а марево всё продолжало ползти, смыкаясь вокруг него и лишая шансов на спасение. Именно так он сейчас себя и чувствовал — будто вокруг сжимается кольцо, из которого не выбраться.

Широкий костер прогревал речную гальку, щедро покрывавшую берега реки. Сейчас он прогорит, на место развороченных углей лягут ветки, а сверху на получившееся лежбище — Джетта. Чиро караулил первым. Потому что ему очень не хотелось возвращаться в сон, чтобы узнать, что случится, когда сиренево-бурый туман его поглотит. Ничего, главное — дожить до утра. Утро, как известно, вечера мудренее.

* * * * *

— А почему твои Светлые продолжают лететь на драконе? — полюбопытствовал тот, кто играл за другую команду.

— Потому что не такие глупые, как твои Темные. Если ты понимаешь, о чем я, — намекнул Игрок Светлыми.

— Мнение о моих и их интеллектуальных способностях может оставить при себе, — отмахнулся от шпильки его противник. — Я о том, что дракону полагается отдыхать после перелета. Четверо седоков — четыре хода отдыха.

— Ну, ты очнулся! Это же не простой дракон. Это дракон-маг. Верховный. Да ему хоть целое войско на спину посади — он всю доску обскачет и не запыхается. Скинуть седоков ему запросто, запыхаться — ни за что.

— Ты что, заранее знал? — спросил Игрок Темными.

— Можно подумать, в этой партии вообще можно что-то знать заранее, — недовольно буркнул его соперник. — Вот зачем твои разбойники на Темном поле нападают на Темную сдвоенную фигуру Странник-Наемник? Это же чистое самоубийство.

— Где?! — Игрок Темными уставился на доску. — Это не мои разбойники, — заявил он твердо.

— А чьи?

— Не знаю. Какие-то чужие.

— Так, — тоном учителя коррекционной школы произнес Игрок Светлыми. — Это тролльи шахматы. В них не бывает «чужих» фигур. Не можешь унять кучу разгильдяев? Сочувствую, у меня дракон такой же. Мы в расчете.