– Хочешь попробовать посадку и взлет?
– спросил Попычев.
– Бжтва забил нам полосу в Буденном.

Брим оглянулся на второго медведя, который говорил по шлемофону, и утвердительно кивнул.

– Подветренный вектор правильный, Вилф. Держи курс один-пятнадцать по часам - и выйдешь куда надо.

– Есть.
– Брим отвел демпферы тяги назад, пока воздушная скорость не стала ровно на 115.

– Держи эту скорость.
– Попычев снова занялся своим пультом.
– Закрылки выпускаю.., шасси выпускаю. Носовое выпушено!

– Правое и левое тоже, - объявил сзади Бжтва, и они снова вышли из облаков в метель. Справа светились огни Громковы.

Брим почти сразу заметил посадочный вектор, включил рулевой двигатель, и ЖМ-2 послушно пошел на посадку. Впереди возникли высокие строения, окруженные тысячами огней. Брим посмотрел себе под ноги - снег на башмаках скафандра еще не растаял. Комфорта тут не полагается - если скафандр у тебя без подогрева, можно замерзнуть насмерть.

– Закрылки выпущены полностью. Держи сто. Не хуже, чем "Звездный Огонь".., теперь выровнять... Рычаг идет хорошо! Убавить правый генератор с поправкой на поперечный ветер - и корабль остается на курсе. Конструкторы, строившие его, в первую очередь заботились о стабильности.

– Здорово идет!
– с улыбкой крикнул Брим.

– А ты как думал?

Брим выровнялся чуть выше, чем следовало, но "Ростовик" простил его, опустившись на свои колеса легче, чем маленький НЖХ-26 в Бектонову трубу. Попычев открыл демпферы, и корабль, прокатившись по расчищенной полосе, снова взмыл в снежную бурю.

***

Попычев перевел гравигенераторы со стартового режима на полетный, Брим слегка расслабился, и они вышли в чистую атмосферу на высоте около тридцати одной тысячи иралов, продолжая подниматься в космос.

На границе атмосферы Брим взглянул на Попычева, и тот усмехнулся.

– Корабль твой. Разлагатели стрелять не надо - Громкова близко, остальное можно.

Брим двинул демпферы вперед и круто пошел вверх. После легкого толчка корабль резко перевернулся влево и начал падать. Брим отпустил рычаги, нос опустился, и ЖМ-2 выровнялся почти сразу.

– Вращаться будет?
– спросил Брим. Попычев кивнул.

– Но в атмосфере давление ветра делает трудно.

– Что значит "трудно"?

– Нельзя выровняться. Всем конец.

Брим решил не рисковать. Вместо этого он заложил крутой поворот, потом сделал "бочку" и "петлю". Маленький ЖМ-2 выполнял этот маневр не слишком изящно, но выказывал стоическую готовность, вызывая этим уважение, если не восхищение, Брима. Заставляя корабль нырять, кружиться и парить, Брим чувствовал, что делает не совсем то, что было на уме у конструкторов. "Ростовик" не назовешь вертким бойцом. Это космический краулер, и сейчас он выполняет то, для чего вовсе не предназначен. Чудо, что он вообще слушается. Брим усмехнулся Попычеву и встал.

– Ладно, Даша, - я свое сделал. Покажите мне с Мишкой теперь, что он еще умеет.

Пока Брим и Бжтва старались разойтись на узком пространстве, Попычев подмигнул:

– Неплохо для человека! Брим, гордый", сел на пассажирское место. Бжтва сел за свой пульт. Внизу настало утро - верхушки облаков светились. Бжтва, засмеявшись, камнем пошел вниз, остановил падение всего в нескольких иралах над деревьями и понесся над снежными полями.

– Это тройка там?
– спросил Попычев, глядя в боковое окно.

– Ага, - расплылся в улыбке Бжтва. Брим тоже посмотрел. Вдалеке мчалась тройка. Он стоял на передке саней, а еще двое медведей...

– Что это они делают?
– спросил Брим.

– Если по-авалонски, то трахаются, - заржал Бжтва.
– "Медвежата с волчатами не от сырости заводятся", как говорится.

– Тройку за это называют "сани любви", - добавил Попычев.
– Старая содескийская традиция. Надо делать любовь, когда дрошкаты очень быстро бегут. Быстрее бегут, крепче любишь. Так у нас говорят.

– Очень здорово!
– Бжтва заложил крутой вираж.
– Попробуй - с вашей женщиной, конечно. Очень хорошо!

– Преле-естно, - проворчал Брим себе под нос, посмотрел в окно и заорал:

– Эй, ты что делаешь?

Седоки тройки ничего не видели и не слышали. "Ростовик", опережая собственные звуковые волны, пронесся над увлекшимися любовью медведями в каких-нибудь двадцати иралов от земли, а потом ушел почти вертикально вверх. Брим посмотрел на сани. Двое медведей подскакивали, грозя им кулаками, а возница пытался сдержать дрошкатов, которые устанавливали новый рекорд скорости для троек, мчась куда глаза глядят.