– Я знаю, адмирал, - усмехнулся ему вслед Барбюс.
– Потому и стараюсь.

Брим добежал до корабля, показал друзьям два больших пальца и полез по лестнице внутри длинной вертикальной шахты на верхнюю палубу. Помахав оттуда Урсису и Бородову, он обернулся к своим хозяевам. Один из них сидел в левом кресле, другой - на пассажирском месте между двумя контрольными пультами.

– Даша Попычев, - представился медведь, протянув мохнатую лапу.
– А это второй пилот, Мишка Бжтва.

Оба медведя улыбались Бриму сквозь длиннющие черные бакенбарды. Это явно были "Дикие", которых часто упоминали содескийцы, но редко видели люди.

– Звать надо Даша и Мишка, - сказал Попычев, сдавив руку Брима в своей. Фамилии за всю ночь не научишься говорить, а нам лететь надо. Да, Брем?

Брим, улыбаясь в ответ, обменялся столь же болезненным рукопожатием с Бжтвой.

– Хорошо. А меня зовут Вилф.

– Ладно. Садись правое место, Вилф. Прямо скальный волк в пасть.
– Попычев щелкнул какими-то тумблерами и кивнул на правую гондолу.
– Скажи, когда контакт будет, да?

Брим выглянул в боковой гиперэкран и поморщился. По всему правому борту бежали какие-то зловещие разряды.

– Есть контакт, - сказал Бжтва сзади. Запуск больших гравигенераторов происходил отнюдь не гладко. Зеленый индикатор замигал и погас, потом корабль содрогнулся и выбросил из открытых охладительных люков сверкающее облако протогравитонов, которое ветер отнес за корму. Генератор застучал, кашлянув выхлопом, и сердце у Брима подкатило к горлу. Барбюс был прав. Никогда он еще не испытывал такого - даже в юности, когда летал на предательских карескрийских рудовозах.

– Радиации нет, - с долей удивления в голосе добавил Бжтва.

– Хороший знак, - с гордостью сообщил Бриму Попычев.

Брим проглотил комок и кивнул.

Вскоре левый генератор заработал тоже. Комбинированная тряска могла запросто свихнуть позвоночник. Вскоре, однако, гул генераторов стал ровным, и Попычев без предупреждения включил внутреннюю гравитацию.

– Пристегнулся, Вилф?
– спросил он. Отчаянным усилием поборов тошноту, Брим узнал систему из семи ремней, которую уже видел на краулере, и пристегнулся туго-натуго.

– Готово, - выдавил он из себя вслед за этим.

– Неплохо для безволосый. Уже делал это раньше?

– На краулере, - ответил Брим, продолжая борьбу со своим желудком.

Медведь ухмыльнулся - у него недоставало нескольких зубов, но на обоих клыках красовались алмазные коронки.

– Тут не краулер, - гордо сказал он.
– Мы убиваем краулеры.
– С этими словами он отпустил тормоза и порулил к поляне, на которую приземлился. Березы по обе стороны от них гнулись в вихре гравитонов.

Они развернулись по ветру, хвостом к старинной каменной изгороди, отделявшей усадьбу от возделанных полей. Попычев поочередно проверил гравигенераторы - его руки так и летали над пультом.

– Готов?
– спросил он.

Брим инстинктивно посмотрел на приборы - панель была простая, но ему показалось, что здесь что-то не так. Два индикатора форсажа гравитонов были величиной с бокалы для логийского, и оба показывали ноль.

– Погоди-ка. У тебя клапаны форсажа работают? Попычев посмотрел на свой пульт.

– Тут все работает. Они не показывают форсаж, когда фитили повернуты вниз. Брим слабо кивнул.

– Взлетать буду сам, - сказал Попычев.
– Поле немного короткое.

Он подал энергию на гравигенераторы, и Брима, несмотря на внутреннюю гравитацию, вдавило в кресло. Еще немного - и массивный клин с громом поднялся в воздух, а на кухне усадьбы и всех прочих кухнях до самой Громковы задребезжала посуда. Когда шасси с загадочными звуками ушли в свои гнезда, Попычев убрал руки от пульта и крикнул Бриму:

– Давай!

Так Брим внезапно сделался рулевым "Ростовика", самого шумного и оголтелого корабля, с которым когда-либо имел дело. Приняв управление на себя, он сразу понял, что Барбюс предупреждал его не напрасно. Это чудо не походило ни на "Звездный Огонь", ни на прочие знакомые ему звездолеты. Управлялся ЖМ-2 довольно туго, как и следовало ожидать от аппарата, несущего столько разлагателей, однако летел, куда и когда ему велели, причем весьма уверенно. Даже метель, сквозь которую они пробирались, нисколько не влияла на полет.