— Номер я и без тебя прекрасно помню! — загремел Алдия. — И сам объект — тоже! Но вот чего я не помню, — голос архимага угрожающе понизился, — так это того, чтобы хотя бы у одного из наших объектов было ИМЯ! — последнее слово будто бы взорвалось посреди комнаты сгустком темной магии, разбрызгивая по сторонам капли недоброй силы. Рэскин еще больше побледнел и покачнулся. Алдия угрожающе надвинулся на него, и тут…

— Хватит шуметь! — отчетливо произнес прямо в ухо архимагу недовольный старушечий голос. — Ребенка разбудите. А я ее и так еле-еле успокоила после эспркре… экскрементов ваших!

— Петра-а… — сдавленно прохрипел Рэскин, схватился за горло и как-то странно забулькал. Алдия брезгливо поморщился и сделал едва заметное движение левой кистью. Недоучка-маг, шумно выдохнув, обмяк и мешком свалился на пол.

— Фу, ну и пакость, — пробурчала Петра, загнутым носком старомодной туфли отодвигая с прохода ногу Рэскина и пробираясь на середину комнаты, чтобы оказаться лицом к лицу с архимагом. — Чего вы так орете, ваша светлость? Рэскин чуть не обделался со страху. Что они опять натворили, дурачки эти?

Алдия изумленно воззрился на свою бывшую служанку. Оказалось, что в королевстве Дранглик имеется еще один человек, не испытывающий ни малейшего трепета перед могущественным и ужасным архимагом. И этот человек — старуха, выглядящая на сто с лишним лет обычной человеческой жизни. Алдия мельком подумал, что на ее месте, возможно, тоже не боялся бы ни демонов, ни меча, ни темной магии — в таком возрасте люди со смертью уже на «ты». И еще раз внимательно оглядел старую женщину.

— Имя, — устало выдохнул он. — Петра, ты ведь лучше многих знаешь, что это значит — когда у нежити появляется имя.

— А, вот вы о чем, — Петра спокойно кивнула и бесстрашно посмотрела в лицо Алдии. — Да, знаю. Но Шаналотта — не нежить. Для нее имя — это просто имя.

— Не нежить… — пробормотал Алдия. — А что она такое?..

— Вы меня спрашиваете? — удивилась Петра.

— Нет, конечно. Забудь. Но все же… Я не давал распоряжений присваивать имена объектам экспериментов. Как вам вообще такое пришло в головы?

— Мы не давали ей имя, — строго сказала старуха и выпрямилась. На морщинистом коричневом лице пронзительно сверкнули молодые синие глаза. — Оно было у нее. Всегда. Даже до того, как вы создали ее, у нее уже было имя. Она рождена драконом. А драконы, как вам прекрасно известно, — последние слова Петра произнесла совершенно неподобающим в разговоре с герцогом снисходительно-ехидным тоном, — живут вне времени. А это, в свою очередь, означает… — она замолчала и выжидающе уставилась на архимага.

— Означает… Да, я понял тебя, — рассеянно пробормотал Алдия. — Спасибо, Петра. Да будет так. Позаботься об этом недоумке, будь добра, — он покосился на бесчувственного Рэскина. — А я пойду к себе, — он отвернулся, потирая лоб тыльной стороной ладони, словно пытаясь вспомнить что-то сквозь накатывающую волнами головную боль.

— Да осветит Пламя твой путь, — странным голосом произнесла старуха. Алдия молниеносно обернулся к ней — но успел заметить только мелькнувший край выцветших и застиранных алых одежд.

Так у «объекта номер восемь тысяч триста девяносто шесть — Д» появилось имя.

А потом этот «объект» прочно обосновался в жизни архимага, «зацепившись» именем за его сознание и память. Так бывает не только с людьми, но и с вещами: стоит только выделить из прочих, на первый взгляд совершенно одинаковых предметов — скажем, кружек — какую-либо одну, мысленно обозначив ее как-то вроде «та, с надколотой ручкой», и всё — у кружки появилось имя собственное, отличающее ее от других, и взгляд уже неосознанно выискивает эту надколотую ручку в ряду прочих на полке, где абсолютно таких же кружек может стоять полдюжины…

Прошло еще семь лет. Алдия по-прежнему проглядывал ежедневные отчеты Рэскина, который, к слову, быстро учился и уже почти заслуживал звания мага без унизительной приставки «недо-». Петра по-прежнему жила в комнатке при лаборатории на первом этаже, не покидая ее ни днями, ни ночами; замковые слуги исправно носили туда еду с кухни, отрезы ткани и прочее, что она просила. Алдия не вникал в происходящее за пределами лабораторий, и все эти годы Шаналотта была для него лишь столбиком цифр, обозначающих все увеличивающиеся рост, вес и прочие показатели развития ребенка — длину шага, высоту прыжка…

Для чего ему были нужны эти данные — Алдия сам не понимал, да и не задумывался об этом. Впоследствии, когда он начал осознавать, куда и какими путями, пользуясь какими указателями и приманками, ведет его судьба, он предположил, что дракон просто-напросто предпринял все возможные меры для того, чтобы его дитя осталось в живых, и внушил архимагу необходимость проведения этих глупых и бессмысленных серий измерений и наблюдений.

Что ж, драконы по определению мудрее людей…

И вот спустя семь лет, в один далеко не прекрасный день, злой до почернения Алдия возвращался из подвала, где только что провалился один из самых многообещающих за последнее время экспериментов. Устало поднимаясь по лестнице, архимаг в темноте споткнулся обо что-то и едва не полетел вниз. От души выругавшись, он зажег магический огонек и вгляделся в попавшийся ему под ноги предмет. И выругался еще раз.