Очередной обман и иллюзия разрушили меня. Весь день прошел как в тумане. Еда не лезла в рот. Все, что влезло, — это те орехи, что валялись на полу и которые я просто ела на автомате. Ничего не стала убирать, все так до сих пор и находится в хаосе, как и я. В эту минуту я просто залипаю в стенку, периодически реву, уткнувшись в подушки или в свои коленки.

Ближе к вечеру я все-таки заставляю себя поесть и отвлечься телевизором. Там шла какая-то мелодрама, где пара ссорилась. Он доказывал, что не изменял ей, она плакала. И в моей душе снова воспылала ненависть.

— Не верь ему, — говорю я себе под нос и снова реву, выключив телевизор и выкинув пульт.

Уже почти полночь. Орехи закончились, я лежу на диване, разбитая морально и физически, слушая грустную лирику или рок, и еще больше от этого реву. Потому что такие правдивые слова, так все больно режет по сердцу. Меня не просто разбили. Меня бросили, как я бросила эту несчастную тарелку из-под орехов, и рассыпали на сотни частиц. Я не понимаю сейчас вообще, где я и что я, что произошло, на какой я планете. Глаза опухли от слез и не закрываются. Руки уже трясутся от всего этого.

Слышу звук от СМС. Я так и не перезвонила отцу, но это не волнует меня сейчас. Приходит вторая СМС, третья. Я поднимаю телефон с пола. «Абонент снова в сети». Прекрасно, что аж тошнит. «Ваше СМС доставлено». Приятного чтения, козел. «Выходные уже прошли. Какое решение ты приняла?» — Марк.

Меня вмиг отрезвляет. Марк, отец, компания. Моя семья и мой долг. Я так и не придумала решения. А тот, кого я считала своим защитником и спасителем, тот, из-за которого наш план пошел ко дну, тот, которого я защищала, он исчез. Он подставил меня. Теперь мне придется расхлебывать все одной, но у меня нет абсолютно никаких сил и уверенности. Без Саши все не имеет смысла. Я ради него отказалась от помощи Марка, а уж Макаров не упустит возможности разрушить все, что у нас есть. Он сам сказал, что будет отстаивать права своей семьи. Точно дал понять, что ему незачем защищать нас, если я откажусь. Я не знаю, что делать.

Я опять плачу. От меня ушел не просто человек, который, на самом деле, ни капли не изменился. От меня ушел тот, в которого я успела влюбиться, и эта боль пронизывает и парализует все тело.

Абсолютно не понимаю, как мне теперь быть. Я не смогу без него, не смогу противостоять. У меня нет никаких идей, как решить эту ситуацию, я совсем не думала об этом! Я старалась забыть об этих обстоятельствах, утопая в Саше, отдавая ему всю себя, потому что думала, что это не напрасно. Думала, что эти поцелуи хоть что-то для него значат, а он обвел меня вокруг пальца и добился своего. Ушел, оставил меня ни с чем, совершенно одну и забрал все мои силы, уверенность. Растоптал, сломал и исчез.

Теперь мне не к кому обратиться. Здесь мне никто уже не поможет. Только если один человек, который точно сможет спасти меня от зарастания мхом и компанию моего отца от провала.

— Вика? — Марк открывает мне дверь. У меня не было выбора, и я приехала к нему. Он удивлен, но я слишком подавлена, чтобы быть разумной.

— Я не хочу, чтобы моя семья пострадала из-за моей беспечности, — говорю я очень тихо, еще слово и сорвусь. — Нужно придумать, как… как, — не получилось. Моя слабость не позволяет мне сдерживать эмоции.

— Иди сюда, — притягивает он меня к себе, закрывая дверь. Я снова плачу, но теперь на его груди. Наверное, глаза могут вообще не бояться, что пересохнут.

— Я должна что-нибудь сделать, — проговариваю я, заикаясь. Марк поглаживает меня по спине, и мне настолько сейчас все равно, что меня утешает мой главный враг со школы, которого должна остерегаться. Но я уже ни в чем не уверена, потому что тот, кому я доверяла, наоборот, довел меня до такого состояния.

— Ты знаешь мой вариант, — объясняет он спокойно и успокаивающе. — Я бы хотел предложить тебе что-нибудь другое, но больше нет ничего. Чтобы помочь семье, приходиться идти на многое, Вика. Многие уже догадываются, что наши отношения ненастоящие, но пока только на уровне слухов, которые дошли до наших родителей.

— Мне уже все равно, — всхлипываю я. — Только сделай что-нибудь. Моя семья не должна из-за меня… — снова шмыгаю.

— И не будет. Доверься мне, — я киваю. — Ты готова ради своей семьи на все?

— Да, — уже почти шепчу. Они единственное, что у меня осталось. И я должна помочь им встать на ноги. Их благополучие — прежде всего. Я на все согласна. Лишь бы они были счастливы.

Единственное ощущение, которое не дает покоя, — состояние, будто я умираю. И не понятно, то ли оно от головной боли, то ли от всего сразу. Башка будто в космосе, где давление со всей силой стискивает виски.

Самое ужасное из всего этого — это она. Вика не выходит из больной головы, что бы я ни делал. Она возникает в моих мыслях постоянно: одетая, раздетая, трезвая, пьяная, улыбающаяся, в гневе. Прокручиваю каждую встречу, каждый разговор в надежде, что они забудутся и отстанут (как приставучая песня, от которой избавиться можно, только прослушав до конца), но нет. От этого почему-то сильнее давит в груди, и кружится голова.

Если бы я был здоров, то ничего бы из этого меня не беспокоило. Безделье лишь добавляет пространства для мыслей, но чем себя занять — просто не представляю. Честно говоря, мне ничего и не хочется с этой болью. Не отвечаю ни на чьи сообщения, ни на чьи звонки, только если по работе. Я поставил телефон на беззвучный режим и оторвался от всего внешнего мира. Да и знать, что там происходит, тоже не хочу.