— Мам, это ты прости меня.

— Завтра же кинь ему это кольцо в лицо, — сердится мама, а я усмехаюсь от забавной рифмы. — Ничего с папиным бизнесом страшного не произойдет. Пресса тоже поскандалит и успокоится.

Улыбка спадает с моего лица. Есть кое-что, что точно находится в самом затруднительном положении. Марк будет тормошить данную ситуацию до последнего, пытаясь отомстить и не понимая, что сам наделал столько ужасного, что заслужил это все.

— Мама.

— Да, солнышко? — Мама перекидывает одну ногу на другую.

— Все не так просто, — облизываю я губы.

— Почему?

— Марк считает, что мы бросили их на произвол судьбы, когда уехали в Финляндию.

— Как бы я поспорила с ним, — морщит она нос.

— Поэтому он водил меня за нос, убеждал, что если этого всего не будет, то папа прогорит. А оказалось, он только на это и рассчитывает. Он хочет мести.

— Вот мерзавец. Тогда точно дай ему от ворот поворот. Пусть знает наших и прекратит играть в эти игры.

— Мам, он ясно дал мне понять, то если я откажусь, он точно разрушит папину компанию.

Мамин настрой пропал. Все та же неприязнь в ее глазах, но, кажется, ее идеи противостояния закончились.

— Что это значит? — Растерянно уточняет мама.

— Сначала мы были заодно, когда я не знала его намерений. Теперь, когда я пыталась отменить все, что связано с помолвкой, он начал меня шантажировать.

— Он угрожал тебе? — Я кротко киваю. Мне нечего скрывать, в данных обстоятельствах вся информация должна быть известна и предоставлена. — Сукин сын, — шепчет мама, отводя взгляд. — Ты должна поговорить с отцом.

Я прикусываю губу. А я если он не поймет? Он точно скажет, что я разучилась думать головой.

— Милая, — мама снова заботливо воркует со мной, обнимая меня через плечо. — Знаю, у вас с папой были недопонимания, но он тебя любит. Он никогда не желал тебе плохого. И ты, вместе с братом и сестрой, ему дороже всякой компании.

— Я знаю, — тихо говорю я, опуская голову и стараясь снова не заплакать.

— Мы обязательно что-нибудь придумаем, — целует она меня в макушку. — В этот раз мы будем не так лояльны, но ты должна рассказать все отцу. Сама. Со всеми подробности.

— Хорошо, — я обнимаю ее в ответ.

— Больше не грусти и не плачь мне из-за этого паршивца. Мы вытрясем из него все.

Наверное, мама хотела сказать «вытрясем все дерьмо», но не стала выражаться. Мне стало гораздо легче, но глубоко в сердце что-то еще тревожило мой покой. Стало свободнее, но не так, как я этого ожидала.

— Есть еще кое-что, — говорю я.

— Я с удовольствием выслушаю тебя, дорогая.

Глубоко вздыхаю, и перед глазами встает образ любимого и, кажется, такого далекого мне человека. Человека, встречу и знакомство с которым я считала большой ошибкой, но эта ошибка, как бы банально это не звучало, перевернула мой мир. Знакомство с Сашей обогатило меня, открыло те двери в моей душе, о наличии которых я и не подозревала. Это была лучшая ошибка в моей жизни. И неважно, как все произошло. Главное, что теперь он нужен мне так сильно, что не могу представить себе, как буду без него.

— Есть один парень.

— Так.

— Я влюбилась, мам.

От этих слов мне стало грустно. Печаль кошками заскреблась на сердце. Я обидела его, саданула по старой ране и заставила сомневаться в себе.

— И кто же он? — Она сильнее обнимает меня.

— Мам, он меня ненавидит, — и в очередной раз слезы катятся по моим щекам. Плачу на мамином плече, не зная, как остановить эту боль.

— Ну что ты, с чего ты это взяла? — Ее небольшая радость сменяется беспокойством.

— Это из-за Марка, — мама гладит меня по спине. Мне непривычно слышать свой голос, слишком гнусавый от плача.

— Он знает обо всем?

— Почти, но он не хочет слушать меня.

— Не переживай, дай ему немного времени, а потом мы уже все разрешим.

Уже и так прошло слишком много времени. Я очень привязалась к Саше. Конечно, я уже на него не обижаюсь, черт возьми, и не виню его в том, что он ушел, а я согласилась добровольно стать жертвой Макарова. В этом виновата только я.

— Дочь, обязательно скажи ему о своих чувствах. Можешь даже всю вину переложить на нас с папой, мы будем не против. Скажи, что предки — отстой, или как это сейчас говорится, — я издаю смешок на ее забавную попытку приобщиться к молодежи. — И скажи: «Будь моим. Будь моим и только моим защитником от всех бед и злых сил».

— Звучит ужасно, из какого сериала ты это услышала? — Отстраняюсь я от мамы. Она обхватывает мое лицо руками, большими пальцами вытирая слезы.

— Из сериала, снятого по моей жизни, — она улыбается и целует меня в лоб. — Только это мне такое говорили, — я приподнимаю бровь. — Ну только «я буду твоим защитником», — смеется мама, и я вместе с ней.

— Папа говорил тебе такое?

— Если бы, — она убирает руки от моего лица, но оставляет их на моих запястьях. — Твой брат говорил, когда ему было, наверное, лет пять.