— Я знаю, кто такая Анахита, — перебил Джонсон, пристально глядя на меня. — Как, по-вашему, украшения персидских жриц попали в Палестину?

— Из Сирии, — жалобно пискнула я.

Тони настороженно переводил взгляд с меня на Джонсона и обратно. Судя по всему, он очень хотел прийти мне на выручку, но не знал, как это сделать.

— Да, возможно, — согласился Джонсон, покусывая губу. — Я не специалист по истории Леванта, но кое-что помню. В Акко действительно была небольшая персидская община, перебравшаяся туда из Сирии, кажется, в VII веке. Но раньше вы говорили мне, что ваш дедушка был ювелиром и вы хорошо разбираетесь в украшениях. И что этот орнамент характерен для Леванта раннего исламского периода. Однако Персия — это не Левант. А Анахита не считалась матерью богов, поскольку не рожала их без помощи мужского начала. В отличие от армянской Анаит, к примеру. Или греческой Кибелы-Реи. В древних иранских верованиях, до Заратуштры, она считалась ипостасью Творца — Мазды. А позднее — всего лишь одним из низших божеств, ответственным за воду и плодородие.

Какой-то мятный холодок шевельнулся у меня в груди, и на секунду стало трудно дышать.

— Мадам, или вы прочитали какую-то неграмотную статью в интернете, или…

— Возможно, я что-то не так поняла, — поспешно сказала я, не дав Джонсону закончить. — Или действительно статья была, как вы говорите, неграмотной. В интернете столько всякого мусора.

Знакомо повеяло теплым ветерком: Маргарет была здесь, рядом со мной. Я обрадовалась, что если она все слышала, мне не надо будет рассказывать все еще раз — уже ей.

— В общем, мы приехали к ювелиру, попросили его расплавить оправу и раздробить камень. Он, конечно, был удивлен, но вопросы задавать не стал. И вот когда он уже взял инструменты и начал вынимать камень из оправы, что-то произошло.

— Мне показалось, что время вдруг замедлилось, почти остановилось, — подхватил Тони. — Как в кино. Ювелир тянул щипцы к кольцу медленно-медленно. И в этот момент Света вдруг резко вскочила и выхватила у него кольцо. И время снова пошло обычно.

— Я не знаю, что случилось, — сказала я. — Сначала мне вдруг стало очень нехорошо, почти до обморока. А потом словно что-то подтолкнуло — схватить кольцо, пока он ничего с ним не сделал. И теперь у меня такое ощущение, как будто произошло что-то еще, но я ничего не помню.

— И у меня то же самое, — подтвердил Тони. — Я даже хотел что-то записать на ладони, но не успел, потому что забыл. Видимо, это была магия. Может, само кольцо не позволило нам это сделать. А может, какая-то дьявольщина. Если вдруг это кольцо действительно принадлежало жрицам языческой богини…

Я посмотрела на Тони так свирепо, что он запнулся на полуслове.

— В общем, не знаю, что с ним делать, — подытожила я. — Обратиться к другому ювелиру? Искать в интернете, как расплавить золото и раздробить сапфир в домашних условиях?

— Любому ювелиру, кроме мистера Яхо, захочется узнать, зачем вам понадобилось портить такое дорогое украшение, — усмехнулся Джонсон. — Есть еще такой вариант. Вытащить камень из оправы не слишком сложно. Расплющить оправу — тоже. А дальше можно отнести золотой лом любому ювелиру и попросить переплавить. Просто в маленький слиток. А другому отнести сапфир и попросить поделить надвое. Например, под серьги. Но вот вопрос — сможете ли вы это сделать? Позволит ли кольцо? Или, как вы говорите, мистер Каттнер, дьявольщина?

— А как вы познакомились с мистером Яхо, кстати? — не удержался Тони.

— Он купил кольцо, которое мне вернула… В общем, он купил у меня кольцо. Прошу прощения, мадам, мне пора обойти дом и закрыть двери.

Джонсон встал, намереваясь улизнуть, но я его остановила:

— Мистер Джонсон, вы ни о чем не забыли?

Джонсон побагровел, но сел обратно в кресло. А Тони напротив — поднялся, ухмыльнувшись.

— Я пойду, пожалуй. Тебя ждать?

— Извини, завтра. Ладно? Я ужасно устала.

Он молча поцеловал меня в ухо и вышел.

— Ну? — нахально спросила я.

Мы еще немножко попрепирались, и Джонсон сдался. Имя у него действительно оказалось нелепое, тем более для чопорного дворецкого — Хэлари Бомбей, хотя я ожидала чего-то более ужасного. Мое ему оказалось не по зубам, и в результате мы решили звать друга по инициалам, как пара заговорщиков: Эс и Эйч. Разумеется, когда никто не слышит.

— Маргарет, — позвала я, когда Джонсон ушел, — ты здесь? Ты все слышала?

У меня, как обычно, закружилась голова, когда воздух сгустился и показалась фигура в синем.

— Мне очень жаль, Маргарет. Но я ничего не могла поделать. И не знаю, смогу ли.

— Твоей вины в этом нет, — вздохнула она. — Ты пыталась, и я тебе за это благодарна. Что ж, даже если ничего из этого не выйдет, я уже получила многое. Познакомилась с моими потомками. Узнала, что стало с моим ребенком и с моим возлюбленным.

— Мы так и не узнали, почему он не приехал за тобой, — возразила я.