— Теперь я вижу, что ты не совсем дитя, Сония.

— А я и вовсе не дитя, — сказала я, вскинув голову.

— А вот теперь — да, прямо как моя дочь, — слабо улыбнулся он.

— У тебя есть дочь? — удивлённо спросила я.

— Есть, — с нежностью прошептал Роб. — Далеко. Совсем уже выросла, наверное…

Сказав эти слова, он провалился в дремоту с блаженной улыбкой на лице. Я осторожно устроила его голову на рюкзаке и прикрыла одеялом, чтобы он не озяб. До рассвета мы просидели у костра. Битва взбудоражила нас. Сон не шёл. Лейс попытался было заигрывать со мной, но я была так вымотана, что только отмахнулась от его непристойных шуточек. Снори сопел, поглядывая в нашу сторону, но ничего не говорил. Я знала, что в отличие от сдержанного Роба, этому заросшему бородой медведю непросто даётся общение со мной на равных. Случись он гостем в «Усатом волке» — не раздумывая сгрёб бы меня в охапку и прижал в каком-нибудь углу за пару монет. Не потому, что я красавица, каких свет не видел, а потому что молода и свободна.

Да, пожалуй, в эти дни я по-настоящему была свободна. Всё, что происходило со мной после приюта и знакомства с Раминой, казалось теперь сумрачным сном. Нелепым наваждением. День за днём я всё больше вспоминала церковные уроки и некоторые заклинания, которым учили своих послушниц добрые жрицы Ксая, а мы, сироты из приюта, бегали подслушивать и подглядывать их занятия. Магические формулы, прежде казавшиеся мне только набором непонятных слов, удивительно точно совпадали с движением моего дара. Это было похоже на танец — когда я попыталась сопроводить заклинание взмахами рук, белый огонь послушался меня и сделался мягким и текучим, как растопленное масло.

Через день рана Роба затянулась настолько, что мы смогли продолжать поиски. Удача улыбнулась нам — мы с Лейсом обнаружили первый камень! Кристалл был утоплен в кирпиче из желтоватой глины, и мы с энтузиазмом принялись отскребать его от пустой породы.

— На вид как будто ничего особенного, — хитро усмехался эльф, — а стоит как целый изумруд или топаз!

Я обтёрла последнюю пыль с гладких граней портального камня и посмотрела его на просвет — он был чист, как осколок льда. И почти бесцветен, если не считать едва заметного голубоватого свечения на острых, сходящихся на вершине рёбрах.

— Ты говоришь, он фокусирует любую магию?

Мне тут же захотелось провести опыт, направив в кристалл маленький сгусток целительного огня. Лейс уловил моё намерение и ловким движением отобрал камень:

— Это товар, не вздумай портить его дурацкими экспериментами! Разве ты не знаешь, что любое волшебство оставляет следы? Маги могут отказаться покупать камни с посторонней энергией!

Об этом я, разумеется, совсем не подумала. Спустя полчаса мы нашли ещё один камень, а Роб и Снори среди могильных плит отыскали целых три. Воодушевлённые, мы принялись перелопачивать всё древнее поселение, заглядывая под каждую плиту и валун, которые были в силах оторвать от земли. Больше кристаллов нам не попалось, и когда стемнело, мы, грязные, уставшие и невероятно довольные, сварили грибную похлёбку с вяленым мясом, допили всю сберегаемую во флягах выпивку и решили наутро возвращаться в город.

Два кристалла полагалось Лейсу — один как члену нашей бригады, а второй как проводнику. Остальные три были наши. Если верить договорённости Роба с его агентом из Гильдии магов, то суммы, вырученной за один кристалл, мне хватило бы на то, чтобы перезимовать и добраться до Вестена. А ведь ещё у меня было перо оборотня! Меня так распирало от радости, что я невероятно долго ворочалась с боку на бок. Лейс вызвался дежурить до рассвета один, хотя обычно мужчины делали это по очереди, но видно ему тоже не давал спать наш успех и предстоящая встреча со своим зловещим предводителем Гаэласом. В конце концов, я заснула под мерный храп и шумное сопение Снори. Мне снилось, как я еду на юго-запад, в родной Вестен, поступать в академию. В моём сне солнце было золотым и ярким, как бывает только ранним летом, и почему-то со мной вместе в Академию ехал Эдвин, Солнечный страж. Он держал меня за обе руки, и я была самой счастливой девушкой на свете.

Проснулась я от чужого прерывистого дыхания над моим ухом. Ещё не успев открыть глаза, поняла, что Лейсу не следовало прикладываться к выпивке: на него не лучшим образом действовали даже самые малые дозы горячительного. Теперь он коснулся моей щеки дрожащими и горячими губами, затем добрался до губ и осторожно поцеловал их уголок. Я открыла глаза, отвернув голову набок — в темноте палатке не было видно ни зги:

— Лейс, прекрати сейчас же, иначе я закричу! — предупредила я шёпотом.

— Кричи, — неожиданно дерзко ответил мне эльф и впился в мои губы жадным поцелуем.

Это было неприятно — грубо и слишком злобно, как укус. Я хотела оттолкнуть его, но тут обнаружила, что мои руки крепко связаны верёвкой. Он оторвался от моего рта и прошептал мне в ухо:

— Ты и представить себе не можешь, как трудно было все эти дни делать вид, что я всего лишь послушный маленький эльф-проводник!

Он снова коснулся моих губ, и я дёрнулась:

— Это не смешно, Лейс! Сейчас же развяжи верёвку!

Эльф погладил меня по щеке и расхохотался — я решила, что он сошёл с ума. Сейчас проснутся Роб и Снори и зададут ему настоящую трёпку. Я приподнялась на локтях и позвала в темноту:

— Роб! Роб, проснись! Эй, Снори!

Лейс продолжал глумливо смеяться, шаря рукой по моим бёдрам:

— Они не проснутся. Немного сонной травы в котелок с супом — и глупые люди будут спать до утра крепче младенцев!

Мне удалось пихнуть эльфа коленом, отчего он охнул, но тут же вновь навалился на меня: