Он улыбнулся.

О Боже. Он улыбнулся.

Мое сердце тает, а в животе все переворачивается.

Я заставляю себя продолжить, хотя голос и подрагивает.

– Мне кажется, настоящая я где-то под маской сломленной девушки или девушки, которая смирилась с жизнью на корабле. Думаю, что когда вся душа нараспашку - это Блэр. А Джесс молчит, Джесс делает, как ей сказали, Джесс сломлена и слишком испугана, чтобы позволить себе чувствовать. Блэр… она другая. Она - красота, не знающая боли. Она остроумная, забавная, именно такой, не сомневаюсь, я бы и стала, будь у меня такая возможность.

– Ты Блэр, - говорит он глубоким и хриплым голосом.
– Девушка, которую я вижу, - это Блэр.

Я улыбаюсь ему, впервые самой настоящей улыбкой за столько лет, что даже сосчитать не могу.

– А кто ты, Димитрий?

Он поворачивается и смотрит на меня, его взгляд тверд.

– Я Димитрий.

– Хорошо, я перефразирую. Кто это?
– я показываю пальцем прямо на него.
– Здесь и сейчас.

Он отводит взгляд.

– Нужно найти место для ночевки.

– Ты вечно собираешься избегать моих вопросов?

Он пожимает плечами.

– Я не обязан отвечать.

– Нет, - бормочу я.
– Полагаю, не обязан. Хорошо, будь по-твоему. Где мы можем заночевать?

Он оглядывается, а вокруг уже начинает смеркаться. Он указывает на небольшой нависающий камень.

– Давай туда.

Я помогаю ему встать, и мы бредем туда. Под камнем есть место только для одного. Отлично.

– Спи под ним, я устроюсь рядом, - говорит он.

– Как хочешь.

Мы оба садимся у камня и смотрим на закат.

– Это прекрасный остров.

– Вот это мой мир, - признается он.

– Я понимаю, почему.

– У меня есть вопрос к Джесс...

Я поворачиваюсь к нему.

– Она слушает.

Он на мгновение колеблется.

– Что случится под этим камнем - останется под ним, Дими.

Он смотрит на меня искоса.

– Почему ты меня так назвала?

– Думаю, что ты сейчас Дими. Твой Димитрий похож на мою Блэр. Очень немногие видят настоящего тебя. Так что, ты прямо, как моя Джесс. Дими - это другая сторона тебя, сторона, которую ты создал для себя.

Он качает головой, не утруждая себя спором.

– Тебе хотелось когда-нибудь заставить его заплатить?

Я поворачиваюсь к нему, прямо встречая его взгляд.

– Я заставила его заплатить, Дими. Я убила его.

Он наклоняет голову.

– Стоило оно того? Это то, что тебя вылечило?

– Я не исцелилась, - говорю я, отворачиваясь.
– Я выживаю. Есть огромная разница. Каждую ночь во снах я все еще вижу его изуродованное тело. Годы не стирают это, только смазывают. Похоже на телевизор, который слышишь, но не видишь. И, отвечая на твой вопрос, - нет, в конце концов, оно того не стоило.

– Почему нет?

Я качаю головой, сглотнув.

– Потому что это сделало меня убийцей. Это сделало меня тем, кем мне не нравится быть. Это превратило меня из жертвы в такого же, как он. Я забрала жизнь. Оправдано или нет, но это не моя жизнь. Так что нет, оно того не стоило. Хотела бы я, чтобы он страдал? Да. Но жизнь есть жизнь, и забирать ее нельзя - неважно, по какой причине.

Он долго молчит. Когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, он глядит на заходящее солнце. Задувает прохладный ветерок, щекоча лицо и заставляя дрожать.

– Ночью будет холодно, а на тебе только половина платья, - наконец говорит Димитрий.
– Возьми мою футболку.

– Ты замерзнешь. Может, на мне половина платья, но, по крайней мере, это большая половина.

Я смотрю на свое кремово-коричневое платье. Хорошо, что у него длинные рукава.

– Джесс, не спорь.

Я удивленно поднимаю брови.

– Ты же замерзнешь. Все нормально. Я буду в порядке.

Он укоризненно качает головой.

– Женщины.

– Это не очень-то вежливо.

Он не отвечает, и мы сидим в тишине, пока солнце не садится.

Я не признаюсь, но я счастлива чувствовать его рядом.

А еще напугана: Бог знает, что может произойти тут ночью.

~ * ГЛАВА 14 * ~

Джесс

Холодина.

Нет, это не то слово. И близко не то.

У меня зубы стучат, и всю трясет так, будто у меня конвульсии. Я чувствую, что Димитрий рядом… но не настолько близко, чтобы получилось согреться.