– Индиго, хватит подкалывать…

Я ухмыляюсь, ничего не могу с собой поделать.

– Я не собираюсь «трахаться с врагом»…

Она снова смеется.

– Ладно, хорошо, собира...

Я чувствую, что расплываюсь в улыбке еще сильнее.

– Инди!
– восклицает она.
– Ты слышишь?

Я перестаю улыбаться и прислушиваюсь, делая шаг вперед.

– Да, это настоящий смех. Он заставляет меня смеяться. Мне не часто выпадает шанс посмеяться, но с ним у меня получается.

Пауза.

– Да, - шепчет она.
– Думаю, да… Думаю, он мог бы сделать меня счастливой.

Что-то вспыхивает в груди. Что-то глубокое и всепоглощающее.

– Я скоро позвоню тебе снова, клянусь.

Она улыбается и смахивает слезу со щеки.

– Конечно, хорошо.

Она выжидает секунду.

– Эй, - говорит она, и я невольно напрягаюсь. Это она сейчас с ним разговаривает?

– Хорошо, - начинает она и замолкает.
– Да, хорошо. Спасибо, Хендрикс. Я... Я скучаю по тебе.

Вот опять что-то в моей груди.

– Он хороший. Все хорошо. Позвони мне, как только сможешь.

Я опускаю голову и делаю глубокий вдох.

– Окей. Пока.

Она выключает телефон и от переполняющих эмоций глубоко вздыхает. Потом она оборачивается и видит, что я стою в дверях. Что-то есть в ее лице, не могу точно определить, что именно. Ее щеки порозовели, а глаза сверкают. Эти люди пробуждают в ней красоту. Делают ее счастливой. Цельной. И все это написано у нее на лице.

– Привет, - шепчет она и приподнимает телефон.
– Я звонила Хендриксу.

– Я слышал, - говорю я, выходя.

– Он позвонит мне, как только сможет.

Я киваю, берусь за стул, разворачиваю и сажусь верхом, прижимая спинку к груди. Кладу на нее подбородок и смотрю на Джесс.

– Ты в порядке?

Она кивает, и ее щеки краснеют.

– В порядке.

– Хочешь есть?

Она кивает.

Я ухмыляюсь.

Черт, я повернут на этой девушке. Впервые за все то время, что искал мести, я проснулся, не думая о том, чтобы убить Хендрикса.

~ * ГЛАВА 22 * ~

Джесс

– Боже, - стону я, потирая живот.
– Я так объелась.

– Ты слопала больше, чем я, - ухмыляется Димитрий.

– Я была голодна.

– Под всей этой красотой ты, случайно, не мужик?

– Ну, - говорю я, откидываясь назад, чтобы ослабить давление в животе.
– На сто процентов не могу быть уверенной… Мало ли, вдруг была тайная операция, пока была маленькой...

– Ха-ха, - ржет он.
– Твоя киска слишком хороша, чтобы быть бывшим членом.

Я качаю головой и пересаживаюсь на большой мягкий диван. Димитрий встает с кофе в руке и присоединяется ко мне. Я придвигаюсь к нему ближе и вздыхаю.

– Что, правда?

Он кладет руку вокруг моих плеч.

– Да, детка, именно так я и думаю.

Я улыбаюсь, прикрываю глаза и прислоняюсь головой к его плечу.

– Ты их помнишь?

– А?
– спрашиваю, не понимая его вопроса.

– Своих родителей, помнишь их?

Я улыбаюсь, но печально.

– Не совсем, но кое-что помню.

– Расскажешь?

– Мой отец был очень смешным. Весельчаком. Я помню, он всегда рассказывал мне байки. Мама была очень красивой. Я помню, как любила ее длинные рыжие волосы. Часами расчесывала их, потому что мне просто нравилось чувствовать их пальцами. Каждый вечер, укладывая меня спать, они пели мне песенку, которую я до сих пор помню спустя столько лет.

– Какую?

Я краснею.

– Я не могу ее спеть.

– Почему нет?

– Потому что я не умею петь.

– Ну, не знаю, никогда не слышал.

Я тихо смеюсь.

– Радуйся. Я слышала гусей, которые звучат лучше.

Он смеется.

– Да ладно, Джесс. Спой.

– Хорошо, но если ты будешь смеяться, я тебя прирежу.

Он не отвечает, но я чувствую, как его грудь вздрагивает от смеха. Я закрываю глаза и вспоминаю ту песню. Это был стишок из детской книжки, которую мы однажды читали.

«Маленький сэр Эхо, как поживаете?

Привет... Привет.

Маленький сэр Эхо, мне очень грустно.