Где-то в далеком космосе на межгалактическом лайнере «Несокрушимый шторм М 434»

Когда наследный принц хангеров смотрел в полные щемящей тоски и обреченности глаза свахи с Земли, его терзали угрызения совести от того, как он поступил. Ему стоило неимоверных усилий не рвануть к ней, что бы утешить и пообещать все, что угодно, лишь бы она не расстраивалась. Но сейчас, спустя час после тех событий он убедил себя, что лучше пусть сразу от обиды навсегда вычеркнет его из своей памяти и перестанет о нем думать.

Даниэль стоял у прозрачной стеклянной стены, за которой неспешно пролетали тысячи звезд. В его руке был кристалл с накопителем магии. Отличное зрение позволяло ему разглядеть, как вереница ярко-малиновых искорок силы перемещалась по тонкой перемычке, соединявшей два полукруглых сосуда и, всего чуть-чуть не дотянув до дна второго из них, гасла. Такое строение было призвано напоминать о том, что нужно быстрее использовать энергию, пока она вся не растаяла.

«Удивительно, — думал старший из Таллей, — мы хангеры научились сохранять все что угодно, кроме двух вещей: дополнительной магии и способности любить».

Он мог бы использовать драгоценные малиновые искорки, чтобы сделать полезный артефакт или укрепить защиту лайнера, но он не стал этого делать. Так же как не использовал ни единой искорки для открытия портала. Его собственной силы с лихвой хватило, что бы сделать это самостоятельно, без каких-либо накопителей. От мысли о том, что он ни грамма не использовал той магии, что родилась во время его обладания этой бесподобной девушкой, Даниэлю становилось немного легче.

«Аля достойна самого лучшего мужчины, который бы ее любил и носил на руках, а не такого бесчувственного чудовища как я, — из всех сил сжимая кристалл, рассуждал принц. — Прости меня, девочка моя, что заставил тебя плакать, — стал он мысленно обращаться к землянке, — не знаю, что на меня нашло, помутнение какое — то, хотел просто поцеловать тебя и отстраниться и… и не смог! Вот еще одно подтверждение тому, что мое сердце окончательно очерствело и разучилось любить — ведь что стоило мне не играть с тобой, но куда там! Я же все контролирую, все могу, ага, а теперь ты будешь думать обо мне как о последнем поддонке, использовавшем и свалившим куда подальше. Но пусть так, так тебе будет легче меня забыть».

От размышлений его отвлек Теренс, выглянувший из смежного сектора управления с вопросом:

—Ваше высочество, вы этого мелкого пушистого не видели?

Принц невольно поморщился от такого обращения.

—Давай так, если не хочешь, чтобы я Евриолле заблокировал воспоминания, ты будешь меня называть Таль и на «ты», — попросил Даниэль и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил, — да на таком большом корабле найти маленького недохомяка без магии сложно.

—Пожалуйста! Пожалуйста! — делая несчастные глаза, принялся упрашивать его хангер. — Там девушка себе места не находит, а этот бессовестный грызун скорее всего просто-напросто наелся и теперь спит где-нибудь. Я же знаю, ты же можешь использовать магию так, что бы никаких следов не осталось.

—Прекрати ныть! Хангер ты или кто? Сейчас поищу я этот ваш комок с блохами.

—У Шушика нет блох!!! — раздался из коридора вопль землянки и стук ее каблучков.

Старший из Таллей приложил палец к губам в знак молчания и раскинул поисковую сеть.

Неугомонный зверек вскоре был обнаружен спящим между музыкальными инструментами в кладовке. Его бережно взяли на руки и унесли Теренс с Евриоллой, переговариваясь о том, как устроить его с большим комфортом так, как будто речь шла об их общем ребенке.

Принц снова остался один. Он присмотрелся к разным современным инструментам, с сожалением отмечая, что среди них нет ничего, что не было бы насквозь прошито электроникой до такой степени, что играть на них можно научиться меньше чем за месяц. И тут его взгляд зацепился за стоявший в дальнем углу маленький неприметный футляр.

«Если память мне не изменяет, то внутри вполне может оказаться скрипка»! — обрадовался он и поспешил открыть находку, чтобы уже через минуту стоять снова у огромного окна с видом на космос и радостно чувствовать на плече самую обыкновенную скрипку. Такую, какая была у него когда — то давным-давно, в его далеком детстве. Скрипка послушно запела в его руках, и звуки музыки разлились по кораблю.

Мужчина играл, глядя на бесконечное множество звезд, и хотел, чтобы небесные светила передавали друг другу эти волшебные звуки, и они вместе с частичкой его сердца долетели до Али, сделав ее хотя бы чуточку счастливее.

ГЛАВА 57

Альконта сидела одна у окна и меланхолично взирала на танцующие пары. Соревнования телохранителей окончились балом, на котором присутствовали только первые лица Дилория, землянки и те счастливчики, что стали телохранителями последних. На улице уже потемнело, и на небе хорошо были видны загадочно манящие девушку звезды.

Внезапно, на смену привычной для уха электронной музыке, послышалась мелодия, в которой определенно звучала скрипка. Звуки были такими непривычными и в тоже время, казалось, затрагивали самые потаенные уголки сердца. Альконта глубоко вздохнула и прерывисто выдохнула, потому что у нее возникла полная иллюзия присутствия где — то здесь рядом Тальними ди Амбатега.

—Привет! Как настроение? — обратилась к ней подошедшая поздороваться Илабелла.

Сваха оторвалась от созерцания звездного неба Дилория и, лучезарно улыбаясь, взглянула на девушку. В тот же миг старинная мелодия оборвалась, вновь сменившись обыкновенной электронной музыкой.