– После разговора с Его Высочеством выяснилось, что так от меня будет больше пользы. И… Он спас меня. Я считаю себя обязанной ему.

– Всю эту обязаловку ты сама для себя и выдумала, – по-свойски отмахнулась Леонарда и целиком отправила в рот маленькое пирожное. – Скажи честно, он тебе нравится?

Целая гамма эмоций отразилась на лице Анорель. Сразу захотелось возмутиться таким вмешательством в личную жизнь, а потом отрицать свою хоть какую-нибудь заинтересованность в плане с фальшивой невестой. От волнения снова захотелось есть, но сейчас необходимо четко ответить на вопрос, чтобы молчание не истолковали превратно.

– Я пока совсем не знаю принца, но внешне он очень приятный.

Леонарда не сдержалась и фыркнула от смеха.

– Он был бы удивлен такой характеристике!

– Мне надо было сказать: «я его ещё не знаю, но внешне он шикарный»? – поддавшись приподнятому настроению, пошутила Анорель.

Теперь ее собеседница хохотала в голос.

– Если бы кто-то так говорил обо мне, он бы тоже так веселился, как я сейчас, – объяснила Леонарда в ответ на слегка недоуменный взгляд своей подопечной.

– А я-то думала, что наш принц непробиваемый, – задумчиво проговорила Анорель, воскрешая в памяти выражение лица Мартина на приёме в зале и на втором этаже, когда она помешала его беседе с блондинкой.

– Ты сама бы себя видела!

– В смысле? Когда?

– Сегодня днем, когда мы только познакомились.

– У меня, наверное, было ужасно дурацкое выражение лица…

– Ага, у тебя было лицо кирпичом. Как у Мартина, когда он пытается абстрагироваться от кого-нибудь приставучего.

Анорель была крайне удивлена таким наблюдением со стороны. Ей всегда казалось, что все эмоции написаны на лице. Видимо, не всегда. Но откуда взялось это… лицо кирпичом?!

– Отличный навык. Почти как универсальная маскировка Его Высочества.

– Что ты имеешь в виду?

– Обворожительная улыбка и сладкий голос.

– Это плохо? – аккуратные брови Леонарды удивленно приподнялись.

– Это фальшиво. Я уверена, он не желает так улыбаться для всех.

– Тогда как, по-твоему, должен вести себя первый в государстве человек?

Анорель запнулась. В самом деле, откуда ей знать? Ведь она слишком далека от таких вопросов.

– Не думаешь ли ты, что Мартин со всеми должен быть искренним? – продолжала Леонарда. – Ведь люди разные бывают. Открывая душу каждому, можно и обжечься.

– Ты права, – согласилась Анорель. – В конце концов, мне говорить легко, я не знакома со всеми тяготами жизни в высшем обществе. Но, думаю, всё же не стоит сетовать на отсутствие искренности у других, когда ты сам прикрываешься маской.

– Ты поняла, что сейчас описала и себя тоже? – внимательно посмотрела на собеседницу Леонарда.

– Да…

Осознание пришло с произнесением последнего слова. Кажется, она запуталась в себе. Хотя до переезда в резиденцию все было простым и понятным. На самом деле Анорель столкнулась с неизвестной ей стороной жизни, и это отразилось нестыковкой прежних взглядов на жизнь с новой информацией.

– Анорель, завтра мы с тобой идем в фамильный архив Сидисов, – объявила Леонарда, дабы развеять мрачное настроение, овладевшее девушкой.

– А мне можно? – недоверчиво взглянула на собеседницу та.

– Да. Я согласовала с Мартином. Он сказал, что для тебя этот поход должен быть даже полезным.

Лицо Анорель просветлело. Ей был приятен сам факт, что принц говорил о ней. Но всё-таки не стоит поддаваться такой мимолётной радости. «Думай, Анорель. Думай, а не чувствуй».

– Тогда я с радостью. Зайдёшь за мной? А то я понятия не имею где что находится?

– Хорошо. А теперь, пожалуй, спать?

– Да.

Утро выдалось солнечным, что само по себе уже радовало. Обычно с середины сентября начинались затяжные дожди, но в этом году погода смилостивилась над людьми и осчастливила их теплым и солнечным началом осени.

Ранняя трапеза проходила без девушек. Мартин распорядился подать для них второй завтрак в половину десятого утра, так как не считал целесообразным подстраивать всех под свой жёсткий график. Позавтракав быстро и без лишних разговоров, принц и Рик отправились по делам. День обещал быть долгим.