— Невозможно занять чужое тело, — прошептал Мариус.

— Почему же? Мне, сама суть которого уже неотличима от магической энергии, очень даже возможно. Что я и сделаю к рассвету. Ты чувствуешь, как тебе больно, м? Твое тело уже готовится меня принять. Рвутся энергетические каналы, начинается отторжение телом того, что составляет твою эфирную суть, Мариус… А в моем кабинете уже лежит написанный мною приказ о том, что Магистр назначил преемником тебя, и мое тело так и останется лежать здесь, и скорее всего распадется в прах.

Мариус зажмурился. То, что говорил сейчас Магистр, казалось совершенно невозможным, порождением воспаленного рассудка — но вместе с тем было реальностью. Такой, от которой стынет кровь в жилах.

— Осталось недолго, потерпи, — Магистр похлопал его по щеке, а к горлу снова подкатила тошнота, — мне нужно еще раз подняться в башню.

И ушел. Наверняка в башню ушел, снова жрать магию.

Мариус пошевелился в кандалах. Рук и ног он уже давно не чувствовал. Осталась только боль, выжигающая его изнутри.

Но пустить внутрь себя эту тварь? Помилуйте, это слишком.

Он, скрипя зубами и тихо подвывая, еще раз попытался обратиться к собственному резерву магии — и в который раз наткнулся на стену. Отдышался. Был еще один источник, который Мариус пока не трогал. Он был очень маленьким и слабеньким, но… его бы вполне хватило, чтобы заставить свое тело умереть до того, как Магистр вернется. Это была привязка к медальону, который остался у Алечки, у его синей птички. Медальон он лично привязал к Пелене и к себе самому. Так что… того, что можно выцедить из медальона, вполне хватит.

"И тогда… она поймет, что тебя больше нет. Впрочем, это все равно неизбежно. Но лучше ты сам, чем Магистр".

И Мариус представил себе, как будет беситься тварь, когда зайдет снова в подвал, и увидит, что тело, столь тщательно подготовленное, уже мертво и ни к чему непригодно. Он даже улыбнулся. А потом осторожно потянул на себя ту тоненькую магическую нить, которая привязала к нему медальон.

…Не успел. Ничего не успел, потому что Магистр вернулся неожиданно быстро. Или сила копилась слишком медленно. Но, так или иначе, собранного оказалось пока недостаточно. А сколько часов провел в полуобмороке, вытягивая по крупинкам драгоценную магию, Мариус не знал.

Магистр пинком распахнул дверь, вошел сам, а за ним — тот самый крагх. Черный, с вкраплением синего. Тот самый, который пропавший брат Алечки.

Крагх не шел на своих двоих, его тащило по полу, тянуло несокрушимой магией Магистра, и судя по тому, как то и дело закатывались глаза крагха, Магистр был недоволен. Сильно чем-то недоволен, мягко говоря.

Он метнул на Мариуса сердитый взгляд, и тут же вздернул крагха под самым потолком, опутав его руки и ноги сотнями светящихся нитей.

— Ну что, Мариус, хочешь посмотреть, что бывает с теми, кто посмел покуситься на мою жизнь, но чье тело мне не нужно?

И улыбнулся той самой неживой улыбкой, от которой все внутри бралось коркой льда. Крагх пару раз дернулся в тускло мерцающем коконе, но не владел собой. Крылья обвисли, и на пол полетело несколько глянцевых черных перьев.

— Почему ты не забрал меня раньше? — сипло спросил Мариус, — ждал, когда я узнаю то, чего знать не нужно?

Он и сам не понимал, зачем пытается говорить. Неосознанно тянул время, отвлекая Магистра от его новой жертвы. Хотя должно быть все равно, что там дальше будет с этим пернатым. Выхода нет.

— Я ждал, мой дорогой, когда достигну нужного состояния. Ты здесь совершенно не при чем. — Охотно ответил Магистр и тряхнул крагха. Голова Авельрона мотнулась, со своего места Мариус видел, как напряглись мышцы, как будто крагх пытался чему-то противостоять, но терпел поражение.

— Ну а то, что нужное мне время совпало с твоими детскими попытками со мной разделаться — что ж, так тоже бывает…

Некоторое время Магистр забавлялся, ударяя телом крагха по каменным сводам. Не сильно ударяя, так, скорее чтоб унизить. Наконец он наигрался, оставил крагха висеть высоко над полом. Вниз шлепнулись первые капли крови, пока что у Авельрона было просто разбито лицо.

— И что на тебя нашло, мой пернатый раб? Все эти годы ты был смирен, как овечка. А нынче словно сбесился. Что такого произошло, м?

"Алька, — от мысли о том, что все происходящее — не просто так, Мариус просто похолодел, — Алька, зачем? Что вы там задумали?"

Но может быть, Алайна тут и не при чем.

Может быть, просто Авельрону надоела такая жизнь, и он решил ее оборвать так, как получалось. А поскольку ошейник не давал ему наложить на себя руки, просто попытался напасть на Магистра.