Для них зажглись днем звезды - яркие, немигающие...

У нас выросла целая плеяда замечательных парашютистов-испытателей.

Евгений Андреев, Алексей Быстров, Владимир Воронов, Николай Гладков, Петр Долгов, Николай Жуков, Петр Ищенко, Иван Кузьменко, Александр Колосков, Николай Никитин, Сергей Нечаев, Глеб Николаев, Владимир Петренко, Василий Романюк, Александр Савин... - вот основная группа испытателей, кому обязаны за надежность своих парашютов и катапультных установок наши десантники и весь летный состав Военно-Воздушных Сил.

Все названные мной выше товарищи прибывали на испытательную работу в разное время. Одни из них были учителями, другие - учениками. А иногда было и так: ученики обгоняли в испытательных делах своих учителей. И каждый из них - это пример мужества и бесстрашия!

Понятно, что не представляется возможным написать о всех интересных и опасных экспериментах и работах, проведенных на земле и в воздухе нашими парашютистами. Не могу написать и о всех испытателях. Но об Александре Савине, Николае Жукове, Евгении Андрееве и Василии Романюке не рассказать нельзя.

* * *

Заслуженный мастер спорта СССР, рекордсмен мира и Советского Союза, Герой Советского Союза Василий Григорьевич Романюк...

Мы сидим за столом друг против друга.

–  Василий Григорьевич, с чего все началось? - задаю свой первый вопрос, имея в виду начало его парашютной карьеры.

Но, видимо, Романюк не понял меня.

–  Началось с того, что русский человек, имя которому Котельников, изобрел авиационный парашют. До революции это было...

"Ладно, - думаю, - это тоже будет интересно для читателя, особенно для молодого" - и не перебиваю Романюка.

–  В литературе, к сожалению, мало написано о том, как парашюты конструировались и испытывались, - продолжает Василий Григорьевич. - А ведь Россия - родина парашюта. Котельников - наша национальная гордость. Тяжелым было начало... Когда, например, Котельников закончил работу по конструированию парашюта, его друзья обратились к властям с просьбой помочь испытать изобретение. Но военное начальство того времени встретило парашют Котельникова в штыки. Генерал Кованько изрек тогда, словно ребенок: "Прыжок с парашютом - глупость. При прыжке у летчика оторвутся ноги". Вот так-то... И изобретение Котельникова после изрядной волокиты было отклонено. На всякий случай - начальство придумало и другую причину отказа: "Летчики, имея парашют, будут оставлять самолет в воздухе, лишь бы спасти свою жизнь". Но парашют был все равно испытан. Испытать парашют Котельникова взялся один из студентов Петербургской консерватории. Он прыгнул с моста, высота которого была пятьдесят метров. Парашют сработал безотказно...

–  Интересно, интересно... А лично у вас с чего все началось?

–  У меня все началось так. В тридцать третьем году я учился в Оренбургской летной школе. Стояли мы летом в лагерях. И вот однажды утром привезли свежие газеты. Не успел я развернуть газету, как услышал, что кто-то из курсантов восторженно крикнул: "Молодец, Евдокимов! Шестьсот метров свободного падения! Вот это дал!" Весь тот день в классах и на стрельбище мы только и говорили, что о затяжном прыжке Николая Евдокимова. А вечером, после отбоя, в нашей палатке вновь возник разговор о необычном прыжке и отважном парашютисте. Помню, кто-то из ребят сказал: "Интересно, а какой он собой этот Николай Евдокимов?" Начались, как в таких случаях бывает, высказывания. Каждый хотел сказать, каким он себе представляет героя-парашютиста. Мне он казался богатырем, человеком такой, знаете, сверхестественной силы, воли и выдержки. В тот момент, не скрою, я мысленно спросил себя: "А может ли совершить прыжок с парашютом такой обыкновенный человек, как я?"

–  Василий Григорьевич, вы первый в мире человек, совершивший тысячу, две и три тысячи парашютных прыжков? Так ведь?

–  Так, - отвечает мягким голосом Романюк и застенчиво улыбается.

–  Ну, извините, что прервал. Это я для уточнения. Рассказывайте, Василий Григорьевич...

–  Однажды я увидел на груди одного из наших командиров значок парашютиста. Это был первый настоящий "живой" парашютист, которого я и мои товарищи-курсанты видели воочию. И мы попросили его рассказать нам о своем прыжке. Рассказ был строг и лаконичен. Между прочим, он сказал тогда: "Прыгать с парашютом может каждый здоровый человек. Нужно только себя подготовить к прыжку, особенно психологически".

–  И он вас этим разочаровал, конечно...

–  Да, мы были несколько разочарованы. И в том, что парашютист рассказал, да и в нем самом не было ничего такого, что могло бы захватить, увлечь. Но тем не менее я твердо решил тогда тоже прыгнуть с парашютом. А потом в расписание наших занятий были внесены уроки парашютной подготовки. С нетерпением мы ждали первого урока. И вот, как сейчас помню, было это двадцать первого мая тысяча девятьсот тридцать третьего года, явился к нам преподаватель этой новой, интересной дисциплины. Явился с такой увесистой сумкой, по двум бокам которой были пришиты поручни. В ней, оказывается, лежал парашют. Ну, пока преподаватель излагал общие сведения о парашюте, все обстояло благополучно. Но когда курсанты, в том числе и я, стали задавать ему вопросы, относящиеся к выполнению самого прыжка, видим, он начал вроде бы смущаться. Это навело нас на некоторые подозрения. Один курсант встал и хитровато спросил: "Товарищ преподаватель, что вы могли бы посоветовать нам из своей практической работы в качестве парашютиста?" - "Знаете, товарищи, проговорил он растерянно в ответ, - я пока что инструктор-теоретик и прыжков с парашютом еще не выполнял..."

–  Что, серьезно? Так и сказал?

–  Да, так и сказал, - улыбнулся Романюк. - И как ни странно, откровение этого инструктора-теоретика возбудило со мне еще больший интерес к парашютным прыжкам. Я понял, что дело это не такое уж и простое и, очевидно, не очень-то легко дается. Мой интерес заметили командиры и решили назначить меня инструктором-парашютистом. Не дожидаясь пока меня постигнет участь "инструктора-теоретика", я решил во что бы то ни стало скорее совершить парашютный прыжок. И совершил его.