– Хорошо я к нему отношусь, - пожала плечами Настасья. – Мужик как мужик. Отличный хозяйственник, рачительный, справедливый. Местные его уважают – и обычные, и колдуны. Некоторые даже побаиваются – законы он чтит строго, если что не по правилам, цацкаться не станет – под стражу да под суд. Собственно, в наших землях нежничать чревато, уж слишком много здесь лихих людей. А почему ты спрашиваешь, Лика?

– Я слышала, он был женат, - продолжила, пропустив ее вопрос мимо ушей, - а теперь вдовец.

Лицо Настасьи немного помрачнело.

– Да, так и есть, - кивнула она. – Лет уж восемь, как овдовел Дмитрий Евсеевич и во второй раз все никак не женится. Хотя это, быть может, и к лучшему.

– Почему?

– С первой его женой странная история приключилась. Я ее помню. Красавицей она была, умницей, веселушкой-хохотушкой. Как бабочка по терему княжескому порхала. А потом вдруг взяла и покончила с собой.

– Покончила с собой?!

– Ну да, - кивнула Настасья. – Повесилась на потолочной балке прямо в супружеской спальне. Спрашивается: с чего бы? Все у нее было в достатке, и молодость была, и любовь. Она ведь, как голубка возле своего князя ходила, да и он на нее влюбленными глазами смотрел. А тут – гляди-ка, минутку улучила и сама на шее петлю затянула.

Вот это да!

– А точно ли сама, Настя? Быть может, ей кто-то в этом помог?

– Не знаю, Лика, - вздохнула яга. – Дмитрий Евсеевич долго в этом деле разбирался, землю рыл, выяснял, не было ли у его Алены врагов, не сглазил ли ее кто-нибудь.

– И?

– И ничего. Все молодую княгиню любили, зла ей никто не желал. Однако после похорон слухи по княжеству поползли, что, мол, сам Евсеевич жену-то и уморил. Мол, не все в их жизни было гладко да сладко, только на людях они в счастливое супружество играли, а на деле груб был с нею наш князюшка, да дерзок. Мол, не получалось у нее наследника родить, и он из-за этого сильно лютовал. Вроде бы таким поедом жену заел, что бедная княгиня сама себя и порешила.

– Ты в это веришь? – поинтересовалась я.

– Честно говоря, не очень, - призналась Настасья. – Я своими глазами видела, как Дмитрий Евсеевич по Алене убивался, как долго в себя прийти не мог, как на похоронах его силой от ее гроба отрывали. Не лгал он, Лика, и не претворялся. А что конкретно с княгиней случилось, я не знаю. Моего участия в следствии никто не требовал, а сама я помощи не предлагала – своих забот полон рот.

Вот это новости! Как, оказывается, непросто складывалась личная жизнь у моего воздыхателя!

– Спасибо, Настя, - медленно сказала я.

Что ж, у меня появилась еще одна тема для размышлений.

– Пожалуйста. Что только ты будешь делать со всей этой информацией, Лика? Зачем она тебе нужна?

– Пригодится, - уклончиво ответила ей. – Еще раз спасибо, Настя.

***

Мои сигнальные кристаллы ожили только к вечеру.

Судя по мигающим точкам на карте удела, проблемы возникли сразу в двух местах. При этом конкретно моего вмешательства явно не требовалось – красные огоньки почти сразу превратились в зеленые, а значит, в оба очага уже переместились дежурные маги.

У других хранительниц дела также обстояли нормально – на общей карте тоже загорелось несколько кристаллов, однако каждый из них через некоторое время менял цвет, а потом и вовсе гас.

Как все-таки забавны и интересны магические процессы нашей реальности! Один день в компании мужа и сына – и состояние межмирной ткани из бедственного превратилось в хлопотное.

Что ж, значит, у меня появилось чуть больше времени на поиски новой верховной яги. Которыми, к слову, я все никак не займусь.

Впрочем, есть ли смысл ее искать? Быть может, стоит выбрать одну из сильных волшебниц и просто подготовить ее к передаче жезла?

Хм. Попробовать, конечно, можно, но результат ритуала в этом случае будет непредсказуем. Если жезл откажется переходить к новой хозяйке, мы не просто останемся у разбитого корыта, но и потеряем кучу драгоценного времени, которое могло быть потрачено с гораздо большей пользой.

Стоило подумать о времени, как в памяти невольно всплыл последний разговор с Дмитрием и его предложение полюбоваться красотами Западного княжества.

На самом деле, о Диме в течение этого дня я размышляла часто. То и дело прокручивала в голове рассказ Настасьи о его несчастной жене и думала: так ли добр и заботлив удельный князь, каким казался до сих пор? Уж мне ли не знать, что человеческая внешность бывает обманчива, и под нежной овечьей шкуркой может скрываться зубастая волчья пасть?

Как это, однако, забавно! Стоит у меня появиться ухажеру, как он обязательно окажется или с подвывертом, или с секретом. Чтобы общаться интереснее было, ага.