Аркадия резко встала, отодвигаясь от собаки, бросила внимательный взгляд по сторонам. И стоило кучеру присесть рядом с собакой, стараясь удержать его, прижимая к земле, и поднять укоряющий взгляд на незнакомую малолетку, забредшую к нему во двор – наотмашь врезала ему по голове подхваченной у забора шкатетиной.

С болью в голосе взвыл волк, дрогнув телом, но не посмел подняться – даже когда Аркадия подошла к рухнувшему старику и поставила правую ногу ему на горло, резко надавив подошвой.

– Кто твой мастер? – Жестко произнесла она, глядя в полные боли глаза.

С земли тяжело дышали, ловя воздух раскрытым ртом, но молчали, фоня обидой и непониманием. А еще – яростью, плотно замешанной на тщательно и давно подавляемой ненависти, в которую примешали еще одну щепотку земного зла и несправедливости. Старик расслабился и прикрыл глаза.

– Кто тебя учил? Где он? – Надавила девочка ногой, заставляя мужчину дернуть руки к горлу. – Кто оживил волка?

И тут же одернулась в сторону, уловив резкий и хлесткий звук от коновязи – то молчаливо рванувшая в ее сторону лошадь натянула перевязь и чуть было не снесла жердь, шедшую от земли к крыше. И глаза ее тоже были алого цвета. Зло проклекотав и сверкнув пастью, полной острых клыков, лошадь упрямо двигалась прямо на нее, взрывая копытами утоптанную землю – а жердь на конце перевязи отчаянно гнулась следом.

– Ах вот как. – С интересом наклонила Аркадия голову к плечу, без страха глядя на зверя, а затем и на старика. – Самородок?

Убрав ногу с горла, девчонка подошла к рвущей перевязь лошади и потянула к ней ладонь – и еле успела убрать от клацнувших в миллиметре клыков.

– Они пьют твою силу, старик. – Повернулась она разминавшему шею кучеру, приподнявшемуся на локте и смотрящему в землю. – Либо кормишь плотью и скоро идешь на костер. Либо они выжрут твою энергию, а потом все равно сожрут кого-нибудь. – Отпнула она его руку, заставив упасть, и вновь поставила ногу на шею. – Открой глаза и смотри на меня.

В ее голосе не было жестокости, но воли и силы ему было не занимать – в мире тварей бездны не признавали никаких отношений, кроме доминирования и превосходства над слабым. Черно-серый мир каждому отводил роль хищника и пищи, и Аркадия не собиралась давать слабину.

– Открой глаза и ненавидь меня. – Звенел сталью ее голос.

А когда серые и тусклые глаза, на дне которых теплился совсем незаметный алый огонек, посмотрели на девчонку, Аркадия убрала ногу и присела рядом на колени, положив ладошку на морщинистый лоб.

– Ненавидь и почитай, как госпожу, – хлынул поток силы, выгибая тело старика дугой от боли и удовольствия, залечивая рассечённую рану на виске и осветляя застарелые шрамы на спине. – Служи мне и все твои враги падут.

Звонко щелкнула перевязь, оборвавшись. Но до того, как демоническая лошадь достигла обидчицы и попыталась ее разорвать пастью, а ошметки растоптать когтями – резко и повелительно дернулась рука старика. И лошадь застыла, как вкопанная. А демонический волк перестал скулить, ненавидя собственное бессилие даже больше, чем обидчицу своего мастера.

– Госпожа, – проскрипел голос старика, смотря на девочку отстраненно, со тщательно погашенными эмоциями. – Тебе нужны их имена, госпожа?

– Я желаю знать все, – согласно кивнула Аркадия. – Начиная с твоего рождения.

И, повинуясь, кучер заговорил, негромким голосом описывая свою судьбу, в которую нелегким образом переплеталась судьба этого селения и мира во вне.

Аркадия слушала и хмурилась. Слушала и расхаживала рядом с лежащим на земле стариком, который продолжал говорить. Слушала и гладила смирную лошадку по морде, перекраивая грубую работу и подпитывая своей силой. Слушала и чертила знаки на штакетинах забора, вынимая их до того из земли и возвращая вновь – привязывая это подворье к бездне.

Часами слушала и ненавидела тварей, которые скупали людей у владетелей внешнего мира, тщательно расспрашивая про внешний вид и повадки покупателей – кучер видел их, не мог не видеть, и не важно сколько времени прошло, она умела вытаскивать из памяти забытое. Заставляла вспоминать цвет и длину ногтей, форму нижней челюсти, уже тронутой дыханием бездны, оттенок радужки и характерную походку, мрачнея и ненавидя все сильнее и сильнее. Потому что эти твари точно были не из ее домена, а значит подлежали уничтожению вместе с их господином – демоном неизвестной силы и воли. Ну и людей было жалко тоже, это верно.

– Вы убьете их, госпожа? Я не смог сам, – заискивающе спрашивал старик о тех, кто травил и преследовал его мать.

– Бездна получит их, – равнодушно кивнула Аркадия. – Навестишь их сам.

И кучер счастливо улыбнулся небу.

«Что же с тобой делать?» – задумалась девочка, глядя на подворье, от обитателей которого поседели бы иные церковные иерархи старого мира. – «Проблема».

Впрочем, вывод очевиден – молодой девушке очень пригодится взрослый сопровождающий во внешний мир. Осталось только сделать так, чтобы до нужного решения догадались остальные и стали уговаривать ее принять решение, которое ее уже устраивает. Хоть какая-то польза от дворцовых наставлений и интриг…