– Да… А вы разве не из коронной службы? – Робко уточнил купец.

Коротко прогудел в воздухе кнут, и отделенная от тела голова отлетела на край дороги.

– Аркадия! – Возопил Кеош, оглядывая испачканную алым рубаху и потрясая зажатым в руках сапогом. – Это что такое?!

– Зажился он на свете, – емко отметила та, словно и не отрывалась от шитья.

– Аркадия, – трясло архимага от гнева.

– Что? Мне смотреть на насильника, которому ты дни жизни пророчишь? Может, в отцы мои его записать решишь?! – Не на шутку разозлилась девица.

– Ладно, он подонок. Но ты где еще тут грамотного найдешь?!

– А ты в лужу глянь и запомни выражение наглой морды. Вот у кого встретишь такую – точно грамотный.

– Печатка купеческая есть, – слабым голосом отметил Филипп. – Намалюй что угодно и прихлопни сургучем. Для селян сойдет.

– А остальные?!

– А для остальных у тебя есть золото.

– У нас.

– У тебя. – твердо произнес Фил, кое-как поднимаясь на ноги. – Мне становится легче. Я обеспечу себя сам.

Кеош с отвратительным настроением посмотрел в спину покачивающегося и кое-как плетущегося родича. Махнул в сердцах на него рукой, разобрался с тайником в сапоге, стряхнув на ладонь полтора десятка мелких золотых чешуек с полустертой гравировкой. Методично осмотрел карманы всех остальных, сгребая себе позеленевшую медь и редкое тусклое серебро.

Добрался до подсумка с купеческими документами, найдя там и подорожную, и два десятка документов на каждого из караванщиков – скрученные свитки с потрепанной обвязкой, в каждом из которых содержалось устное и довольно подробное описание внешности и характерных примет – цвет волос и глаз, рост, шрамы, выбитые зубы и кривые носы. Ни одной женщины, понятно, в караване не было, а остальные сплошь в возрасте. Нашелся только один молодой паренек, смахивающий на Кеоша описанием – да и то придется рассечь себе кожу над левой бровью… Архимаг, закрываясь от Аркадии спиной, спокойно свернул документ и плавным движением отправил себе за пазуху.

Взглянул на братца вновь – тот отшагал разве что сотню метров…

В пару рывков поравнялся с ним и закинул его руку себе на плечо, позволяя опереться.

– Догоняй, – буркнул он девчонке, оставляя ее позади.

– Долю мою оставь. – эхом отозвалась она.

Кеош молча ссыпал треть монет в дорожную пыль.

– Тогда сама тут зачистишь, – оставил за собой он последнее слово упрямо вышагивая вперед.

Куда она денется. Самой же страшно будет потерять их из виду…

– Так дешево меня еще никто не оценивал… – донес оживающий ветер чужие слова.

Архимаг невольно обернулся – девчонка с интересом склонилась к земле, перебирая мелкие монетки пальчиком – со смесью брезгливости и интереса…

Вскоре за спиной задымило, поднимая чадный столб пламени чужого богатства и надежд отвесно вверх, к небесам. Но этим уж точно туда не попасть – границы поселения и заточения ангела были далеко позади и ощутились весьма отчетливо. Как выйти из под сильного потока воды – вроде и привык, почти не чувствуешь тяжести. Однако шаг в сторону – и ощущение легкости на плечах вызывает радостную улыбку, желание распрямить плечи… И вместе с этим – сильнейшую жажду, сравнимую с пересохшим горлом в пустыне. Собственный источник магии с трудом привыкал к естественному фону магии и заполнялся куда как медленнее, чем ранее…

Аркадия же не вернулась ни к вечеру этого дня, ни к моменту, когда еле заметный поворот вывел двоих мальчишек на проселок.

– Что оборачиваешься? – Покосился на него Филипп, к тому моменту шагающий уже вполне свободно.

Словно болезнь отступала с расстоянием, разделяющим его и селение. Любопытное явление, которое следовало бы изучить.

– Соскучился по ней? – Спросил Фил вновь в ответ на молчание.

– Советник.

– Какой еще советник? – Не понял родич.

– Убьет его и вернется, – размял Кеош шею парой движений.

– Считаешь, станет мстить? – Тень задумчивости легла на чело Филиппа.

– Больно золото любит. – Отрицательно повел архимаг головой. – А там этого золота, видимо, в достатке. Вернется. – Выразил он уверенность и оживился при виде пылящей вдали телеги. – А вот и для нас транспорт.

Дорога всерьез утомляла – редко используемая, она находилась в том отвратительном состоянии, что шагать по высокой траве казалось гораздо удобнее, чем ломать ноги в рытвинах и колдобинах. Но высокая трава, проросшая камышом, скрывала болотистую почву, чавкающую грязью под ногами, и приходилось терпеть.

Так что выбор между болтанкой в телеге и пешим ходом хоть и был весьма сомнителен, однако ноги уже откровенно болели. Возможно, совсем скоро станет болеть отбитая тряской спина – но хоть ноги отдохнут.

– Только давай без принуждения. – Примирительным тоном произнес Филипп.

– Грохни и сделай из него зомби, – прищурился Кеош, разглядев на облучке телеги мужчину на четвертом десятке лет.

Темный отчего-то покачал головой и вышел поближе к центру дороги.

– Остановись добрый путник, ибо сказано в главной книге!.. – Торжественно продекламировал Фил, подняв руку к плечу.