Стэнн сжал губы, потом с непривычной суровостью взглянул на друга и коротко сказал:

— Забудь.

— Ясно, — пробормотал Рэвалли. И усмехнулся: — Уже забыл.

И перевёл разговор:

— В каком ярусе его держат?

— В нижнем.

Рэвалли только головой покачал. На нижний ярус помещали самых опасных преступников, которым грозила смертная казнь без права на помилование. Выбраться оттуда живым было практически невозможно.

Дальше шагали молча. Долго спускались по крутой, завёрнутой спиралью, лестнице. Потом шли по мрачному коридору, едва освещаемому редкими светильниками, мимо тёмных камер, закрытых магическими решётками. Камеры были пусты: давно уже в королевстве не было покушений на Короля и лиц Королевской крови. И Стэнн подумал, что зря Королевские Колдуны так перестраховались, заперев Нэзвинга в самом конце коридора. Не тянет он на убийцу. И Рэвалли, видимо, подумал о том же, поморщившись при взгляде на стоящих у каземата двух колдунов в полной боевой готовности.

Увидев подходившее начальство, стражники вытянулись и отступили, открывая проход к камере. Стэнн остановился перед решёткой, посмотрел на сидящего на холодном каменном полу и прикованного магическими наручниками к стене смертника. Потом повернулся к магам:

— Открывайте.

Решётка исчезла, и полицейские зашли внутрь.

Лорд Нэзвинг поднял на них глаза, и Рэвалли снова поморщился, столько было в них тоски и безнадёжности. Увидев магов, лорд удивлённо вскинул голову, а потом поспешно, насколько позволяли ему цепи, встал и склонился в поклоне. И спросил:

— Стэнн, почему я здесь? Я ничего не понимаю!

— Покушение на особу Королевской крови, — сухо пояснил Стэнн.

— Что?! — лорд покачнулся, словно его ударили. — Как? Когда?

И почти простонал:

— Я ничего не помню…

Стэнн молча смотрел на горестно сгорбившегося преступника. Он не пытался влезть в его мысли, предоставив это Рэвалли, но и без этого прекрасно понимал, что благородный и горой стоящий за Короля Нэзвинг просто не мог совершить это страшное преступление. И, тем не менее, совершил. И отвечать за него будет по всей строгости закона.

— А… кого… на кого… — дрожащими губами спросил лорд, так и не сумев выговорить свой вопрос до конца.

— На меня, — коротко ответил Стэнн.

— На тебя?! — с ужасом переспросил Нэзвинг и, загремев цепями, упал на колени: — Только не на тебя, мальчик мой! Я не мог напасть на тебя! Не мог!

Стэнн отвернулся. Смотреть на раздавленного страшным известием вельможу не хотелось. Лорда Нэзвинга он знал с детства. Тот был хорошим приятелем его отца и, приходя в гости, всегда приносил что-нибудь Стэнну: то лакомство, то игрушку. Шутил с ним, играл. Когда Стэнн стал старше — помогал советами. И был единственным придворным, который поддерживал Стэнна, когда тот целое лето жил в летнем дворце прадедушки и чуть не вешался от одиночества и скуки. Стэнн любил и уважал этого умного, ироничного, благородного человека. И очень хорошо понимал, почему именно его выбрали преступники для своей цели: лорд Нэзвинг был последним, на кого мог бы подумать Стэнн, опасаясь покушения.

Стэнн бросил взгляд на застывшего Рэвалли. Менталист стоял, закрыв глаза, и Стэнн подумал, что Рэвалли тоже не верит в причастность Нэзвинга и именно поэтому так внимательно просматривает его воспоминания. Для простого считывания ему хватило бы пары минут, да и так сосредотачиваться он бы не стал.

Почувствовав взгляд друга, Рэвалли открыл глаза и посмотрел на рыдающего у его ног лорда.

«Он не виновен».

«Я знаю, — ответил Стэнн. — Но отвечать ему всё равно придётся».

«Придётся. Но надо сделать всё, чтобы избежать казни. Пусть отвечает за невыполнение должностных обязанностей».

«Ты смеёшься?» — Стэнн недоумённо посмотрел на менталиста.

«Нет. Он виноват в том, что ослушался Указа Короля и дома снял ментальный щит. Если бы он этого не сделал, ничего бы не произошло».

«Пойдём к Его Величеству. Там расскажешь».

Стэнн развернулся и, не глядя на распластанную на полу фигуру, вышел из каземата.

Пока поднимались по лестнице, Стэнн, нарушая все придворные нормы и правила, вызвал Его Величество на мыслеречи и сказал, что они сейчас придут. Он ожидал, что дедушка хотя бы замечание ему сделает за то, что он по делу обращается лично к нему, а не просит об аудиенции через Гэйниса, но Король словно и не заметил нарушения этикета. Коротко ответил: «Жду» и прервал разговор. И когда Стэнн с Рэвалли пришли в его рабочий кабинет, Его Величество вместе с Его Высочеством и Главным Королевским Колдуном уже сидели за длинным столом, ожидая их.

Рэвалли почтительно поклонился монарху и остался стоять у стола, готовый по первому требованию рассказать всё, что ему стало известно. Стэнн сел рядом с Гэйнисом и хмуро сказал:

— Нэзвинг не виновен. Нельзя его казнить.

— Он покушался на твою жизнь, — сухо уронил Гэйнис. — Покушение на особу Королевской крови всегда карается смертью. Без исключений.

— Он не виновен, — снова повторил Стэнн. — И ты это прекрасно знаешь.

— Лорд Рэвалли, — раздался требовательный голос Короля, и спорщики сразу замолчали. — Расскажите нам, что вы узнали.

Рэвалли снова поклонился и провёл рукой вдоль стены:

— Я вам лучше покажу.

И Стэнн увидел всю ситуацию так, как видел её лорд Нэзвинг. И даже ощутил его чувства.

Лорд сидел в спальне, в кресле у окна, укутавшись в одеяло. Голова болела, суставы ломило, и лорд никак не мог понять, почему ему так плохо. Вызванный утром лекарь облегчил состояние, выписал какие-то травы, но, едва он ушёл, болезнь вернулась.

— Он уже находился под воздействием чар, — пояснил менталист. — А семейный лекарь этого не понял. Лорд был абсолютно здоров, а его плохое самочувствие было наведённым наваждением. Надо сделать обыск у него дома и найти вот эту скульптуру, если, конечно, преступник не забрал её с собой, — Рэвалли сделал новую проекцию и показал небольшую фигурку девушки с корзинкой. — Её вчера принесли ему в подарок от, якобы, старого знакомого. Я уверен, что это с её помощью на него воздействовали.