— Теперь понятно, почему Лия погибла. Ты позволила ей умереть! — съязвила Ники, стоящая со мной в сражении.

Что я сделала? Поразила её, только не оружием и даже не рукопашным боем, а магией. Я так вышла из себя, что чуть не убила её. Наносила магические удары один за другим, игнорируя ее попытки противостоять.

Архонт не смог до меня докричаться, схватил в стальные объятия и перенес. Меня замутило, я была не готова к телепортации.

Упав на колени и дыша ртом, видела, как Даудов меряет шагами крышу. Да, мы были на крыше академии, там, где я часто бывала в поисках себя.

— Что ты себе позволяешь? Забыла главное правило на моих занятиях?

— Вы слышали, что она сказала? — тяжело дыша, спросила я, сжимая кулаки.

— Нет, но что бы то ни было, ты должна держать себя в руках и не показывать своей слабости, — я хмыкнула. Сказать легко, а вот сделать… — Думаешь, она последняя кто будет бить по больному? Нет! И ты должна держать лицо и силы под контролем.

— Да, господин Даудов, — безэмоционально.

— Ива, ты в ужасной форме. Каждое моё занятие ты проигрываешь. Даже Ники, — Верещалова никогда не отличалась способностями. — Я понимаю, что тебе тяжело и не наказывал тебя, но уже пора приходить в себя. И да, в этот раз ты наказана.

Он исчез, оставив меня одну. Подумать было над чем. Сейчас, как никогда я была близка к заклинанию «Холодных чувств». Оно не позволит вывести из себя и заставит думать холодно и расчетливо. Это бы мне помогло, но заклинание сделает меня бесчувственной машиной, способной лишь идти к намеченной цели. Я, конечно, хотела найти виновных в смерти Лии и узнать, что творится в Сангрии, но не таким образом. «Холодные чувства» отключают радость и любовь, а это единственное, что держит меня наплаву.

С крыши телепортировалась к себе в комнату и уже не первый час сидела над уроками. Решив, что только они помогут отвлечься, погрузилась в новый предмет — политика Эмерланда. Если честно, нудный предмет с кучей терминов неизвестных мне. Разобраться в нем самостоятельно не представлялось возможным, и помочь мне могла мама, которая сейчас была на работе в палате правления. До сих пор не понимаю, как она совмещает работу там и в академии. Был, однако, ещё вариант помощи — библиотека. Именно туда я и отправилась.

Болотница встретила меня хмурым взглядом, хотя все книги я вернула вовремя.

— Здравствуйте. Можно мне словарь политических терминов?

Госпожа Токмак молча кивнула и ушла к полкам, откуда принесла толстый том. Записала его номер в журнал и потеряла ко мне интерес. Впрочем, реакция обыденная.

Взяв словарь в руки, пошла к себе, по пути обходя других студентов кидающих взгляды в мою сторону. К этому я давно привыкла и не обращала внимания.

В широкие окна светили косые лучи яркого солнца, которые так и манили на улицу. Выйдя во внутренний двор с причудливыми скамейками в виде цветов, села в тень красного клена.

Подобрав ноги под себя и оперев на них словарь, начала искать значения тех слов, что поставили меня в тупик. Разобравшись с ними, перенесла из кабинета толстый учебник по политике и уже со словарем, который значительно облегчил изучение, продолжила чтение.

— Здравствуйте, госпожа Милорадович, — знакомый голос вырвал из текста. Бровь в удивлении скрылась под челкой.

— Как официально… — не смогла сдержать улыбки, ведь была рада его присутствию и боролась с желанием кинуться к нему в объятия.

— Смею напомнить, что я ваш преподаватель и другого обращения ждать не стоит.

— Арон…

— Госпожа Милорадович, давайте без панибратства, — перебил он. — Я нашёл вас по просьбе куратора. Сегодня, после отбоя вы должны выйти в холл женского общежития.

— После комендантского часа? Зачем?

— Мне это не известно, но смею предположить, что это ваше наказание. Всего доброго.

Он ушёл. Вот так просто. Я так хотела утонуть в его глазах, но в них не было и намека на нежность.

Отбой или комендантский час был пятнадцать минут назад. Я стояла у окна в холле и уже думала, что это какая-то дурацкая шутка.

Полная луна имела красноватый оттенок, казавшийся зловещим, тёплый ветер покачивал верхушки деревьев и гулял сквозняком в холле. Терпение кончалось, я отошла от окна и начала мерять комнату шагами, чувствуя себя приведением. Через несколько сотен метров, накрученных мною, услышала тяжелые шаги.

— Рад, что ты с таким рвением жаждешь наказания, — архонт был в хорошем настроении.