Мастер, выслушав и не удивившись — будто подобные предложения получал регулярно — медленно кивнул, соглашаясь, и пфальцграфиня следующий день провела рядом с ним, делая на стенах наброски будущего барельефа.

Результат превзошёл ожидания, а гончар получил дополнительные заказы на изготовление курильниц для благовоний, заварочных чайников, чашек с блюдцами и подсвечников, забрав эскизы, над которыми Наташа трудилась урывками несколько дней. Разыгравшаяся фантазия подкидывала картинки, увиденные в интернет-магазинах, на праздниках ремёсел и выставках народных умельцев, на которые её в той жизни водили родители.

Идея занять скучающего Гензеля лепкой из солёного теста пришла после того, как заметила его тихо сидящим с открытым ртом в зале и наблюдавшим за работой мастера на все руки.

Сделав для пробы немного «пластилина», устроившись за столом в кухне, вместе с ним слепила улитку, чем привела пацана в неописуемый восторг.

— А маленькую лошадку можно сделать? — Его глазёнки, размером с шарики для пинг-понга, лихорадочно блестели.

— Если только малюсенькую, — кивнула она. — Всё, что хочешь можно. Оставим высохнуть на несколько дней и можно играть. А хочешь, слепим героев сказки «Стойкий оловянный солдатик»? Или из «Волшебника изумрудного города»?

Не раз слушая эти истории, Гензель задавал множество вопросов, интересуясь, как выглядят герои. Только беда заключалась в том, что уделять столько времени мальчику она не могла, а больше детей в доме не было. Ему не с кем было играть.

— Хочу, — захлёбывался он от волнения. — А Куно слепить можно?

— Можно. Вот как видишь его, так и лепи. — Легко сказать такое семилетнему мальчишке, впервые держащему в руках «пластилин»! Приходилось показывать на дощечке вместо коврика, что и как делать, поясняя процесс придания формы пластичному материалу с помощью деревянных лучинок, заменивших стеки.

В дальнейшем для окраски поделочного материала использовали свекольный и морковный соки. А вот для зелёного естественного красителя она ничего не нашла. Шпинат? Такую траву здесь не знали и Наташа ничего подобного ни на рынке, ни на подворьях не видела.

— Где вы сказали ваша хозяйка? — отвлёк её от воспоминаний голос пфальцграфа.

— Идёмте. — Девушка крутнулась на пятке, направляясь к выходу. Кажется, её мнение этого мужчину не интересует.

Как поведёт себя Хильдегард? Скорее всего, не осмелится возразить сиятельной особе и готовься пфальцграфиня выслушивать стоны и жалобы больной пожилой женщины.

Так и произошло. Графиня, выслушав гостя, коротко глянув на «компаньонку», милостиво согласилась отпустить её в дом королевского палатина. Разве можно отказать вельможному пану?

«Кто есть компаньонка? — Спрашивала себя Наташа, настраиваясь на предстоящий диалог. — Правильно, никто. Поэтому молчи и со всем соглашайся. Авось, пронесёт и в этот раз».

Забежав на минутку к Яробору и увидев его спящим, кивнула Фионе, сидящей у его ложа:

— Что-нибудь серьёзное?

— Ослаб. Отвара дала. Будет долго спать. — Всматривалась в его лицо.

— Долго? Насколько долго? — забеспокоилась девушка. — Он должен мне о многом рассказать. — И ей нужно срочно переговорить с Эрихом насчёт вольной. А тут этот пфальцграф со своей бабулей неожиданно свалился на её голову. Что за срочность?

— Думаю, до утра. А вы как съездили на ярмарку?

— Нормально. Всё купила, что хотела. Даже больше, — качнула головой в сторону спящего. — Тебе подарок привезла.

— Мне? — Рыбка зарделась.

— Тебе. Только отдам, когда приеду. Сейчас нужно срочно отъехать на соседнюю улицу.

— Руди сказал, что раб русич. Никогда их раньше не видела. — Поправила одеяло на груди Яробора. — Такой…

— Какой? — улыбнулась Наташа.

— Красивый, — вздохнула Фиона, смущаясь.

— Да, он классный. Ну всё, я побежала. Присмотри за Гензелем и не давай ему много леденца, а то зубы выпадут. Руди где?

— Видела в кухне. Что-то мастерит.

Пфальцграф ехал молча в окружении своей охраны, косясь на рыжего сопровождающего фрейлейн Ольес.

— Вы хорошо держитесь в седле. — Вздёрнув бровь, окинул её ничего не выражающим взглядом.

— Спасибо, — довольно ответила она, погладив красивую чёрную смирную кобылу, купленную два месяца назад.

Знал бы он, чего ей стоило это умение. То, что когда-то начал Бруно, завершать пришлось Руди. Надо признать, наставником он оказался терпеливым и внимательным, а Наташа — послушной и усердной ученицей. Изредка ловила на себе его задумчивый взор и тогда его кошачьи глаза темнели, и он отводил их, пряча за опущенными густыми белёсыми ресницами.

Часто вспоминала мулицу, утешая себя, что у новых хозяев ей живётся тепло и сытно. Мысли о Зелде потянули за собой другие. Эрмелинда. Ссылка её в монастырь уже не казалось жестоким наказанием. Сотни женщин проходят через это, набираясь ума, постигая премудрости веры, очищая душу от грехов и выполняя данные обеты. Как бы там ни было, она навестит сестру осенью.