Тихая песенка ворвалась в уши, пробившись сквозь гуд крови и хриплое дыхание. Где-то в чаще леса звонкий голосок выводил нехитрую песенку, которая вплеталась в легкую мелодию свирели.

Девушка Нелли на свете жила –

Нелли, о Нелли! –

Красивее всех в деревне была.

Пой, свирель моя, пой!

Однажды она пошла за водой –

Нелли, о Нелли! –

Чепчик надела любимый свой.

Пой, свирель моя, пой!

Но только склонилась — плеснула волна –

Нелли, о Нелли! –

С ее головы чепец сорвала.

Пой, свирель моя, пой!

И сразу ундина со дна всплыла –

Нелли, о Нелли! –

Чепчик она себе забрала.

Пой, свирель моя, пой!

Прыгнула Нелли, вернуть что чепец –

Нелли, о Нелли! –

Но волны хлестнули — настал ей конец.

Пой, свирель моя, пой!

Задыхаясь, Дженнет бежала на песню, продираясь сквозь лес. С каждым шагом сугробы становились все выше, кусты росли все гуще, цепляясь ветками за подол платья и растрепавшиеся волосы. Где-то осталась, зацепившись за сучок, шаль. Сбилась шляпка, и девушка торопливо сорвала ее с головы, откинув в сторону. Отяжелевший, намокший подол лип к ногам, в башмачки набился снег. У одного из них оторвалась подошва, и носок вмиг промок, но девушка не замечала ничего. Она спешила так, словно от этого зависела ее жизнь. Ведь, заставляя торопиться, впереди мерцал золотистый огонек, маня за собой.

Среди кленов, осин, рябин и вязов замелькали ели. Их становилось все больше и больше, и скоро, чтобы пройти, надо было то и дело отгибать колючие еловые лапы. Песенка почти смолкла, но среди деревьев уже наметился просвет.

Еще несколько шагов, и Дженнет оказалась на поляне. Ели обступили ее плотным кольцом, и только в одном месте и можно было пройти.

Полянка шириной в пятнадцать шагов была засыпана ровным слоем снега, удивительно гладкого и мягкого даже на вид. Ни следа зверя или птицы не было на нем. В самой же середине поляны высился гранитный валун, со всех сторон покрытый пятнами мха и лишайника. У его темно-серых с разводами боков из-под снега пробивались ярко-зеленые упругие стебли повилики, и Дженнет, увидев эту зелень на белом снегу, едва сдержала радостный вскрик.

Но мало того — на самом камне сидела девушка невысокого роста в зеленом платье с распущенными светлыми, почти белыми, волосами. Босиком, несмотря на зиму, она уютно устроилась на камне и, наигрывая на свирели, напевала нежным голоском:

Лишь только ундины слышится смех –

Нелли, о Нелли! –

А девушки нет и не будет вовек.

Пой, свирель моя, пой!

Золотистый огонек подлетел к ней, и девушка отложила свирель:

— Ты здесь откуда?

— Я, — Дженнет, доселе прятавшаяся за ветками ели, сделала шаг на поляну, — пришла.

— Какой ты красивый! — незнакомка подняла ладонь, приглашая огонек опуститься ей на руку. — Как тебя зовут?

Присмотревшись, Дженнет увидела, что это мотылек с желтыми крылышками и алыми искорками на них. Он спланировал незнакомке на ладошку и сел там без страха.

— Ты принес мне какую-то весть? — продолжала та расспросы.

Дженнет сделала несколько шагов. Снег на поляне оказался неожиданно глубок, она проваливалась по колено, оставляя за собой борозду. Резко похолодало, и ей пришлось обхватить себя руками за плечи, чтобы хоть немного согреться.

— Помоги мне!

— Ай!

Девушка в зеленом платье от неожиданности кубарем скатилась с валуна, прячась за его бок:

— Ты кто?

— Я… Мое имя Дженнет.

— Как ты здесь очутилась?

— Пришла на…Погоди, ты меня понимаешь?

— Ну да, — девушка робко выглянула из-за камня. На бледном вытянутом личике ярко блестели огромные, как у стрекозы, ярко-зеленые глаза. — Хотя ты и дитя человеческое…

— А ты — фейри?

Зеленоглазка кивнула:

— Фейри. И это все — мои владения, — она махнула рукой на притихший лес. — Но как ты сюда попала? Ведь смертным сюда хода нет…

— Я уже бывала в волшебной стране и очень хочу вернуться туда опять, — объяснила Дженнет. — Там, у королевы Мэбилон, остался мой жених. Нас разлучили с ним, и я… Я хочу его вернуть. Помоги мне!

Она решила не говорить о том, что Роланд Бартон избран королевой на роль нового короля. Пусть лучше эта лесная фейри думает, что человеческая девушка влюбилась в эльфийского принца. В детстве Дженнет немало слышала таких историй. Всех стращали рассказами о чарах фей — мол, они не способны на любовь и играют с людьми, как с куклами, а тот или та, кто осмелится любить фейри, не может уже жить с людьми и, в конце концов, убегает в холмы или кончает с собой, не вынеся разлуки.

— Но если ты уже была там, как же ты оказалась среди смертных?

— Я прогневала леди Росмерту, — ответила Дженнет и почти не солгала. Ведь волшебница действительно была разочарована ее решением вернуть себе жениха.

— Понятно… Это очень сложно — открыть тебе дорогу, раз сама леди Росмерту выгнала тебя, — ответила девушка и вышла из-за валуна. Худенькая, хрупкая, несмотря на волочащийся по снегу шлейф и роскошные длинные волосы, она едва доходила Дженнет макушкой до груди. Но ее тонкой талии не нужны были никакие корсеты, а грудь и бедра свели бы с ума любого мужчину. — А что ты мне за это дашь?