Я зажмурилась изо всех сил и прислушалась к боли. Она отрезвила, но безмолвие и неизвестность сводили с ума. Хотелось делать что-то, двигаться, говорить, только бы забыться.

— Почему границу не охраняют? — спросила я.

— А ты ожидала шеренгу солдат вдоль гор? — хохотнул Калсан.

Он говорил насмешливо, и стало стыдно. Шеренга солдат не совсем то, но мне представлялись люди или военные лагеря вдоль границы. Какое-то движение, а не пустота. Оборотни были опасными, об этом везде говорилось.

— Нас не охраняют? Что помешает зверям проникнуть в Ильмисар?

Калсан снова засмеялся. Меня будто накрыло стеклянным куполом, и звуки ускользали.

— В горах не получится проложить тропинку, — сказал он, — потребуется много дней, чтобы пройти через них. Там полно ловушек и охранных заклинаний, солдаты узнают об их приближении, не сомневайся.

Значит, солдаты были поблизости, они спрячут меня! Я обрадовалась, но быстро поняла, что армия не задумываясь подчинится главе магистрата. Боги, что делать? Кругом по-прежнему ничего не было. Где-то у гор располагались две крепости, но где именно? А мы где? Проклятье!

Так я и ехала за Калсаном, умирая от желания броситься прочь. Скоро линия гор повернула. Или это мы постепенно приближались к ним — не знаю, здесь все выглядело нереальным. Чувства растворялись, как и мысли, оставалась только безмятежность. Это было ненормально, но приятно.

Мы оказывались все ближе к горам, и скоро показалось ущелье. Не туда ли мы ехали? Поближе к оборотням. Мне стало не по себе, и звон подков напомнил ритуальную музыку. Тоскливую и зловещую. Хотелось заорать, чтобы прервать это жуткое спокойствие.

Меня отвлекал яркий блеск у подножия ущелья. Река, наверное — к оборотням не поедем, но легче не стало; кони шли бесконечно долго, а горы все равно оставались вдалеке. Они росли и нависали над нами, ущелье становилось шире и было завалено камнями.

Так мне показалось, но вблизи завал оказался рукотворной стеной. Небольшие камни были тщательно подобраны и скреплены раствором. Их покрывал тонкий слой льда, это он блестел. Я хлопала глазами и пыталась найти обман, но стена действительно замерзла — как? Да, было холодно, но не настолько. Под ногами виднелась зеленая трава, а моя спина взмокла под теплым плащом.

От удивления я не сразу поняла, что открыла рот. Сейчас это не важно; стену будто поливали водой сверху, и у подножия расползлись ручейки. Толстые у основания, они сужались и тоже замерзли, напоминая щупальца огромного монстра. Мой конь шел рысью, из-за тряски казалось, что «ручейки» шевелились.

— Вот мы и на месте, — радостно объявил Калсан, когда мы замерли под стеной.

— Не вижу ворот, — сказала я, рассматривая стену: она тянулась так высоко, что пришлось запрокинуть голову.

Небо было серым и неприветливым, еще и ветер усилился. Он будто торопился сюда, хотел собраться в бурю… или наоборот, убегал от чего-то. Сквозь завывания пробился странный звук, похожий на скрип снега. Я взглянула на «ручейки» — они приблизились. Невозможно, конь замер в шаге от них, а теперь тонкие кончики виднелись у копыт.

— Не подходи к ним, — Калсан кивнул на землю, — это заклинание пострашнее того, что было в коридоре.

— Заклинания?! — Я взвизгнула, и конь отступил назад.

Не получалось оторвать взгляд от этих… этого заклинания. Слишком реальное, оно наводило страх. Чары всегда были невидимыми, и вдруг стали более настоящими, чем дух в спальне. Боги, и это только городская стена, что дальше?

Я надеялась отыскать что-то колдовское и неестественное в «ручейках», но они выглядели как замерзшее молоко. Внутри виднелись крупицы, маленькие и непонятные. Солнце то светило, то пряталось за тучами — из-за блеска казалось, будто крупицы менялись местами. А если они живые?

Я позавидовала Снежинке — хочу в замок, пересидеть там все.

— А ворот у Ашвейна нет, только кольца Анлагама, — весело сказал Калсан.

Он спешился и помог мне слезть с коня.

— А лошади? — спросила я.

— Они найдут дорогу домой.

Чародей плотнее закутался в свой плащ и нахохлился. Сразу представился камин, треск дров и уютное кресло, в котором он сидел бы, попивая травяной отвар. Образ древнего колдуна уже давно рассыпался, а новый мне нравился больше. Даже стало неудобно за свою злость. Хотя Калсан мог предупредить о планах на Снежинку — сам виноват, я испугалась.