Но со Снежинкой все было хорошо. Чародей сделал только маленький надрез на ее предплечье и собирал кровь в маленькую металлическую миску.

— Он узнает, он все узнает, — лепетала она, то всхлипывая, то угрожая.

Я ничего не понимала, но ощущала зло. Что-то дикое, первобытное и невероятно жестокое витало в комнате, проникало в меня с воздухом, делало частью ритуала. Не хочу, не хочу видеть, слышать или знать!

Нельзя делать такое с людьми. Кровь — основа жизни, он чуть ли не душу крал, нам с детства это вдалбливали. Возможно, запугивали, чтобы детей не обдурили темные чародеи. Хоть бы так, боги, молю, хоть бы так.

Закончив, Калсан аккуратно вытер кровь и наложил на рану мазь. Потом он отошел, и двое истуканов последовали за ним. Анадор шевельнулся, его сапоги оказались совсем близко. Решил пнуть?

Я дернулась, вцепилась ногтями в каменную плитку пола и рванула от него. Ноги путались в юбке — проклятье! Надо скорее, вот-вот обрушится удар, начнется боль.

На счастье, безумец просто прошел мимо. Он замер возле хозяина, который вновь принялся что-то бормотать. Истуканы доставали с полок колбы и протягивали чародею, а тот высыпал содержимое в серебряный кубок.

Их руки двигались быстро, я путалась, где чьи. Истуканы вторили Калсану, голоса становились назойливее, как рой ос, и пугали так же. Склянки блестели над кубком, вокруг клубился дым — зрелище усыпляло, и только страх мешал забыться.

Я обернулась на дверь. Спасительная темнота за ней так и манила, чувствовался ее холод, но в конце ждало заклинание. Мышцы под коленями больно дернулись, напоминая о мучениях. Нет, туда нельзя, а окон здесь не было. Я озиралась и пыталась найти сундук или шкаф — хоть что-то, где могла бы спрятаться.

Пусто, были только полки да стол в центре. Чародеи бубнили над кубком; это не продлится долго, скоро они возьмутся за меня. Боги…

Я крутилась на месте, но не видела спасения. Комната напоминала капкан, а открытая дверь — издевку. От страха переворачивались внутренности, время уходило, но что делать?!

Снежинка шевельнулась, и захотелось обнять ее. Прижаться крепко-крепко и почувствавать ту единственную, что была честной. Стало стыдно за свою злость. Следовало прислушаться и искать подвох, а не дуться.

Встать не получилось — ноги ослабли, а голова кружилась. Пришлось ползти до стола и ухватиться за край, чтобы подняться. Снежинка казалась белой, как бумага, даже ее коса посветлела. Щеки впали, глаза тоже, и я стиснула зубы; что делал с ней проклятый колдун? Вцепиться бы ему в морду, да сил не хватит.

Нужно было что-то сказать и утешить Бригиту, но мне и самой это требовалось, поэтому в голову ничего не приходило. Ее грудь медленно поднималась и опускалась, как у спящей, но глаза были открыты. Нежно-голубой цвет стал мутным, она смотрела на меня и будто не видела.

Вдруг Снежинка улыбнулась. Слабо, но по-доброму. Боги, какими дурами мы были, ведь могли объединиться и спастись.

— Беги, — шепнула Бригита, — ты следующая.

— Елена. — Голос Калсана разнесся по комнате.

Он звучал гулко и будто отовсюду. Проклятый туман клубился и извивался, готовый схватить меня, задушить или бросить в стену. Мысли путались, я с трудом подняла голову и взглянула на чародея.

— Подойди, — велел он.

Дым сгустился, Калсан вырастал из него бледно-красной тенью. За ним стояли истуканы, как всегда неподвижные, молчаливые, с чернотой вместо лиц, будто готовой затянуть меня в другой мир. Чем дольше я смотрела на них, тем сильнее впивалась пальцами в край стола.

Где-то рядом сопел Анадор, протяжно и с усилием. Казалось, что кто-то неизвестный пробирался сквозь туман и искал меня. Что вот-вот появится силуэт с оторванной рукой или пробитой головой — здесь были духи, призраки мертвых людей, это они помогали чародею.

Так и виделись дорожки запекшейся крови, торчащие из плоти кости и мутный блеск глаз. Нет, это склянки блестели, и кубок в руках Калсана. Он шагнул ко мне, истуканы тоже. Их плащи всколыхнулись, словно под ними не было тел. Вдруг они действительно превратились во что-то другое?

Я отскочила назад и оказалась в углу комнаты. Склянки звякнули за спиной, Калсан медленно приближался, словно летя в тумане. Хоть его помощники остались на месте — был шанс спастись. Плевать на заклинание в конце коридора, выползу как-нибудь.

— Елена, выпей это, и все закончится. — Калсан поднял руку с кубком, и вспомнилась кровь на разделочной доске, когда Кэйа готовила. Холодная, пахнущая мясом.

Кто знает, что там намешано. Боги, у меня ноги гудели от напряжения. Хотелось броситься к выходу, но чародей поймает, нужно подпустить ближе.