— Восхитительная работа, уверен эти игрушки будут любимыми у детей. А это что? — указал на бутылки.

— Алкоголь, — отмахнулась. Интерес к сундуку с бутылками, сразу пропал у Жерара. Больше эмоций вызвали женские безделушки и журналы, переданные отцом.

— Знаете, Белль. Я почти ничего не знаю о вас. Сейчас держа эту странную статуэтку…

— Викинга, — подсказала.

— Да, да именно его…мне любопытно узнать о вашей прошлой жизни. До Франции. А я могу рассказать вам о себе.

— Граф, не лукавьте, вы знаете что я уроженка севера. Владею росемалингом и люблю детей. Достаточно информации для брака.

— Это да, но вы никогда не говорили, что из знатного рода.

Пораженно замерла, рассматривая лед глаз Волуара. "Он спятил…определенно." Старалась ответить мягче, но на языке вертелись одни грубости.

— У вас жар… — "Когда надо, прям блещешь умом, Аннабель."

— Нет, но у вас корона больше головного убора монархов Европы, — поднял мою корону из сундука, аккуратно проворачивая любовался бликами камней.

— Жерар, это головной убор невесты моей родины. У меня на родине, в каждом доме есть такие короны. Передаются от матери к дочке, по наследству, и их одевают на свадьбу.

Какое удивление на лице Волуара. Глаза широко открыты, губы приоткрылись, а во взгляде так и читалось "НЕВЕРЮ".

— Вы шутите?

— Нет.

— Как интересно, да она тяжеленая, я на дочку никогда не разрешу надеть этот аксессуар. А вы ведь человек. Слабая, я бы сказал, хрупкая девушка, и в ней ходили?

От неосознанных комплиментов, со стороны Волуара, покраснела. Найдя глазами графин с водой, выпила стакан прохладной жидкости. Взяв себя в руки ответила:

— Жерар, я выходила замуж на родине. Весь день носила корону, и вечером смогла в ней станцевать. Я крепче чем вы думаете.

— Скверно представляю вас в ней. На вашей голове лучше смотрелась бы диадема Луны клана Волуар. С вашего позволения я отнесу ее в хранилище.

— Там ей самое место, — согласилась с предложением графа.

Мужчина уже хотел выходить, но замер над письмами моих родителей. Подняв с пола бумаги, прошелся взглядом по строкам. Разозлившись, от наглости, графа, выхватила бумагу с его рук, не сдерживаясь, рявкнула:

— Вас, видимо, не учили, что читать чужие письма нехорошо.

Напряженность позы, колючий взгляд, сжатые губы. Граф был недоволен.

— Белль, — только Жерар, мог прорычать мое имя, — Когда вы сообщите последние новости родителям?

— Никогда, — не задумываясь ответила.

Золото заполнило радужку оборотня. Воздух между нами задрожал, как перед бурей. От накала волоски на теле встали. Я была готова принять ураган негодование со стороны пары.

— Почему?

— Я не хочу их беспокоить, пусть продолжают считать меня женой Ганса. Они не узнают правды.

Злющий рык сорвался из сжатых губ Волуара. Два шага, и я прижата к стенке. Не касаясь, мужчина навис, вдавливая меня в стену.

— Жена, — с какой злобой он рыкнул эти слова, — вы все расскажите родителям, они заслуживают знать правды. Я не собираюсь скрываться от ваших родственников. А сына… МОЕГО СЫНА, вы тоже запишете на счёт Ганса?? Я ВАС спрашиваю! Отвечайте, жена!

Из детской послышался плачь, сын в животе неприятно забил ножками и ручками. Застонав рухнула на колени, придерживая живот. Мужчина отступил, бросив на меня гневный взгляд, покинул комнату.

Лола быстро подбежала ко мне, помогла подняться.

— Ситроя, позволите сказать?

Сжав зубы, кивнула. "Довела мужчину, о как разгневался. Думала ударит."

— Я понимаю ваши чувства, но вы поймите графа. Оборотни ревнивые создания. Особенно к своей семьи. Детям. Ваше молчание, в письмах к родителям…

— Хватит, — остановила Лолу, — Я поняла, только он не желает понять меня, моих родителей. Заботится только о себе. О своем эго. Я сама решу, когда сказать правду родителям. Не сейчас. Отведи меня к дочке. Слышишь, как заливается слезами, — благодаря помощи горничной дошла к дочке. Малышка, похрюкивая, завывала. Подняв свою звездочку из колыбели, позволила окунуться в материнские хлопоты.

***

Так пролетели два месяца моей жизни в поместье клана Волуар. Жерар отдалился, замкнулся, говорил кратко и по делу. Периодически видела, как он стоит над колыбельной Кенны. Нашептывает колыбельные на испанском.

Пару раз приносил мне документы на подпись. В первом говорилось о передачи управления землями Безье, графу Монпелье. На мой молчаливый вопрос, Жерар ответил:

— Вам не до управления землями, а с этим документом я смогу беспрепятственно находить нужных мне кадров и назначать на должности в доме Меркёра. Когда Кенна вырастит, она сама будет всем управлять, сейчас нам, как родителям, стоит подумать о ее будущем.