Я судорожно вздохнула, в отчаянии отводя глаза.

Лион, оторвав от меня болезненно-удрученный взгляд, что-то тихо сказал Палладу. Он развернулся так, чтобы я не видела его лица, но глаза его товарища выдавали ведущийся между ними спор. Эта почти безмолвная перепалка сказала мне многое и когда глаза Паллада, неотрывно глядящие на Лиона, застыли в безжалостном ледяном непреклонном "нет", я бросила свою последнюю карту. Не слишком-то сильную, но все равно последнюю. Если и она окажется недостаточно привлекательной, я пропала.

– К чему разговоры о том, уверена ли я в своих памяти и рассудке?
– сурово сказала я Палладу, - Давайте просто заключим сделку. Обычную деловую сделку. Помогите мне добраться до Лакита - и просите, чего хотите. Наследница Лакита не смеет разбрасываться такими обещаниями, но для вас я сделаю такое исключение. Чего хотите? Богатств? Земель?

Расчеты, привычные расчеты. Я обращалась к наиболее сильному из двоих - к Палладу, хотя знатным и именитым был лорд Лион. Но именно Паллад здесь принимал решения, это я знала точно. Он был чем-то вроде умелого опытного дядьки-советника при молодом правителе. Держателем воли. Эталоном чести. Тем, кто указывает путь и вынуждает идти по нему, преодолевая препятствия.

Надеюсь, его чести будет достаточно не запрашивать заоблачную плату за свою услугу? Но первые же его слова заставили меня сомневаться в правильности моих выводов.

– Чего хотите?
– криво усмехнувшись, повторил мои слова Паллад, подбирая поводья, - А они у Вас есть, эти богатства и земли, леди?

Кровь бросилась к моим щекам, ноздри затрепетали в гневе, руки сами собой сжались в кулаки. Да как он смеет меня оскорблять! Как смеет сомневаться в моих словах?... Злые слова, готовые сорваться с языка, только чудом остались невысказанными. Увы, он прав. С тем же успехом я могу предложить ему солнце с неба, все одно недостижимо.

Я внешне смиренно проглотила обиду, взяла себя в руки и вежливо улыбнулась, не озаботившись убрать молнии из глаз.

– Тогда Вы возьмете из того, что у меня останется. У меня есть кое-какие драгоценности, Вы можете забрать их прямо сейчас.

– Нам не нужны Ваши драгоценности, - страстно перебил Лион, приходя во все большее волнение от того, что его посчитали обычным торгашом, набивающим цену на горе другого человека, - Дело не в них!

– Тогда заберете все, что захотите!
– соревноваться в благородстве и я умею, - Я обещаю!

– А Вы не боитесь, леди, что я запрошу слишком многого?
– холодный голос Паллада будто окатил меня ледяной водой.

Отвечать я не стала. Естественно, именно этого я и боялась, но к чему говорить об этом? Ни за что! Надменно выпрямилась, стараясь за высокомерием спрятать едкий страх, презрительно фыркнула и прикрыла глаза, надменно посматривая на Паллада сверху вниз, хотя была заметно ниже его. О, я знаю, это всегда срабатывало. Всегда. Со всеми. Никому не позволительно сомневаться в моем слове. Пусть это слово было глупым, поспешным и с далеко идущими последствиями. И пусть, Хаос побери, мои внутренности выворачивает от страха из-за того, что я творю прямо здесь и сейчас, мое слово нерушимо.

Но Паллада, кажется, мое явно демонстрируемое высокомерие просто взбесило. Он как-то странно дернул головой и отвернулся, насупившись и пытаясь успокоиться, более, чем прежде, походя на сильную хищную птицу, выживающую лишь из-за своего умения убивать.

О Создатель, что же я делаю? Кого прошу о помощи?

А потом он подъехал ближе.

Холодный, пронзительный и отнюдь не дружелюбный взгляд. Оценивающий, прикидывающий, несомненно тщательно взвешивающий все за и против и, похоже, не в мою пользу. Я чувствовала себя золотой монетой, оказавшейся фальшивой.

Секунды щелкали одна за другой (или это кровь пульсирует в ушах?), лошадь нервно переступала ногами, мое терпение утекало водой сквозь пальцы...

– Значит, сделка?
– негромко и слишком спокойно сказал он, - Пусть будет так. Я обязательно выставлю плату, не сомневайтесь, леди. И не рассчитывайте, что эта сделка делает из нас ваших слуг, - хищные глаза Паллада приблизились и внезапно я обнаружила, что они серые с крапинками голубизны, - Наш союз равноправен.

Я кивнула, не в силах оторвать взгляд. Что его убедило? Почему? Что он запросит? Смогу ли заплатить?

Но когда он стал выпрягать одну лошадь из упряжки и перекладывать на нее мои скудные вещички, я дрогнула. В горле застрял комок, к глазам поступили совершенно неожиданные, непрошенные слезы. Я и не подозревала, что так переживаю, возьмут ли меня с собой. И в тот момент цена не показалась мне такой уж непомерной...

Коляску мы отдали груженному корзиной пешему крестьянину, да еще приплатили ему за то, чтобы он поскорее гнал лошадь по дороге на север. А сами после очередного холма свернули с дороги и направились на запад. Паллад решил, что лишь так мы сможем сбить со следа погоню, которая, несомненно, вот-вот объявится. И увидеть которую никто из нас не желал.