— Другого нет.

— Ты не должна рисковать.

— Я должна узнать, что ему нужно. Слушай, Валкот, понимаю, тебе еще сложно поверить в то, что я большая и сильная девочка…

— Дело не в этом, — перебил меня мужчина. — Я был бы против любого парламентария. Сангир силен. Очень силен и мы не знаем каковы его планы.

— Кроме возрождения?

— Ты думаешь он простит заточение?

Я покачала головой.

— Не простит. Я бы не простила.

— Месть.

— Месть, — повторила я. — В этом смысл.

Это было приятно. Мы словно разговаривали на одном языке, понимая друг друга. Как равный с равным. Никаких споров и возражений.

— Знаешь, что радует, — заметила я, вновь возвращаясь в кресло. — Что в мои планы это не входит.

— А как же принуждение?

— Адония сказала я должна перейти на его сторону добровольно.

— Арчер тоже действовал добровольно, его просто подтолкнули к правильному и нужному решению, — заметил мужчина и я тяжело сглотнула, поняв, куда именно мужчина клонит.

— Ты думаешь он попытается воздействовать?

— Почему нет. Ему лишь надо зацепиться. Заинтересовать тебя.

— Интересно чем?

— Не знаю. Это ты мне скажи. Ведь, по твоим словам, я ничего о тебе не знаю.

— Не придирайся к словам, — отозвалась я и задумчиво потерла переносицу. — Заинтересовать меня? Я даже не знаю, что меня может заинтересовать. Я получила все что хотела. Любимая работа, друзья, свобода. Долгая жизнь, молодость и сила? Так меня это не прельщает. Так же, как и слава и деньги.

— А что тогда?

«Любовь…»

Вздрогнула, отводя взгляд.

— Не знаю, — соврала я.

«Настоящая любовь. Яркая, безграничная и ослепляющая. Такая как у Дерека и Селины. Когда одного взгляда достаточно, чтобы весь мир растворился и исчез. Когда невозможно не коснуться и всегда мало, а одна улыбка может заставить сердце бешено стучать. Когда все равно кто ты, откуда и какое положение занимаешь… Не предашь, не обманешь и будешь рядом…» — Одетт, это очень важно.

— Мне нечего тебе сказать, — спокойно ответила я, вновь поднимая на него взгляд.

Врать я тоже научилась, хотя и не любила. Но сейчас правды сказать не могла. Да и какая разница. Любовь — это не то, что может пообещать мне сангир.

— Значит, не отступишься?

— Нет.

Недовольно поджал губы, но спорить не стал. Вместо этого попросил.

— Одетт, позволь быть рядом.

— Тогда он не придет. А если придет, то не будет откровенен или просто уберет тебя со своего пути. Не стоит рисковать, Валкот. На тебя мораторий не распространяется.

— Теперь ты пытаешься меня защитить?

— У тебя осталась дочь. Ей чуть больше года. Матери у нее уже нет, хочешь лишить и отца? — тихо ответила ему.

А ведь достучалась. Сразу видно, что ребенка он любит. Вот и отлично.

— Будь осторожна.

— Я всегда осторожна. И спасибо за доверие.

В город я вернулась вечером. Прошлась по заполненной торговыми рядами площади, спустилась по узкому переулку к морю, кивая встречающимся по пути знакомым. Чуть замерла у береговой линии, где мощеная мостовая переходила в теплый белоснежный песок.

Недолго думая сняла ботинки и пошла напрямик через пляж к своему домику.

Инстинкты спали, ничего не вызывало тревогу. Вечер мягко переходил в ночь, заходящее солнышко окрашивало небо разноцветными красками, рисуя на воде причудливые картины.

Калитка открылась с легким скрипом и сонно завозилась охранка, приветствуя загулявшуюся хозяйку.

И снова ничего.

Тишина и ветер, гуляющий в невесомых занавесках.

Он сидел в моем любимом кресле и ждал. Леденящий душу прищур невероятно- синих глаз и кривая усмешка, исказившая красивое лицо.

— Ну здравствуй, Одетт.

— Здравствуй, сангир.

Я так же спокойно прошла в гостиную, бросив ботинки у входа. Они глухо ударились и вновь наступила тишина. Подошла к столику, где стоял графин с водой. Все-таки очень полезно иметь помощницу, которая наведет порядок в доме и подготовит все к моему возвращению.

Сделала всего глоток, изучая гостя поверх стакана. А он смотрел на меня и улыбался.

— Зачем же так официально?

— А как иначе? — отозвалась я, поставив стакан и подходя к диванчику, украшенному пестрым пледом. — Разрешишь присесть?