Слишком близко.

И глаза… такие яркие, нечеловеческие. От них просто невозможно отвести взгляда.

— Опасаюсь, — призналась ему и попыталась отступить.

Не дал. Поймал за талию, заставляя застыть на месте и придвинулся еще ближе.

Надо было оттолкнуть его, вырваться, но тело не слушалось, став неповоротливым и словно чужим.

— Ты так вкусно пахнешь, — прохрипел над ушком, и я снова дернулась.

Искра тревожно забилась и вдруг замолчала, оставив после себя оглушающую тишину.

— Что ты?…

— Мешается. Ты все равно не сможешь ударить.

— А ты не сможешь меня заставить, — выдохнула едва слышно.

Тело дрожало. И я никак не могла понять: от страха или это было другое чувство?

— Пусти.

— Ты все равно не сможешь сбежать, Одетт. Просто не сможешь. Он не оценит тебя. Этот человечишка. Жалкий, слабый… пустой. Ты сама искра — яркая, обжигающе горячая.

— Ты его не знаешь.

— Знаю. Он не оценит тебя.

— А ты значит оценишь?

— Мы похожи. Нравится тебе это или нет. Оба темпераментные, страстные и горячие… я научу тебя любить.

— Не хочу, — успела ответить я, прежде чем сангир меня поцеловал.

Чувства были странные.

Отвращение и неожиданно вспыхнувшее желание. Чужеродное, неправильное, но желание. Я никогда не испытывала такого. Животного, безудержного, против которого невозможно устоять.

Стон, сорвавшийся с губ против воли, губы, сминающие мои губы, и неожиданный вкус соленой крови во рту.

Не моей.

Я дернулась, пытаясь вырваться, но мне не дали.

Сангир впился в мой рот, зафиксировав голову, что не пошевелиться, и кровь из прокушенной губы потекла тоненьким ручейком.

Я не хотела ее пить. Не хотела глотать, но не смогла.

Противно!

Один крохотный глоток и мужчина уже отступил.

— Бездна! — отплевываясь и стирая кровь с губ, прохрипела я. Меня мутило и больше всего хотелось прополоскать рот. — Ты что творишь?

А тот смотрел и улыбался. Так, что мне стало страшно и тело покрылось липким потом.

— Вот и все.

— Что все? Что ты сделал?!

— Когда станет совсем невмоготу, позови меня, Одетт. Три раза. Позови и я приду.

— Что ты со мной сделал? — еще громче закричала я и голос сорвался.

— Я буду ждать.

И исчез, растворившись в воздухе, став частицей ветра, вылетевшей из дома через открытые окна.

— Никакого насилия, Одетт! Он не может тебя тронуть, Одетт! Не заставит! Только твоя воля и твой выбор! — зло изображала я царицу, ходя из одного угла в другой.

Застыла на мгновение, стоя посреди комнаты и растеряно оглядываясь.

Я не знала, что делать. Боги! Я впервые понятия не имела, что делать и как спастись! И это ощущение беспомощности было просто чудовищным.

Устраивать истерику глупо и бесполезно, хотя и очень хотелось. Проклинать Адонию тоже. Ведь сама прекрасно знала, на что шла. Понимала, что добром эта встреча закончиться не может, что сангир не дурак и уж точно придумал, как поймать меня в свои сети и не отпускать.

Получается кто виноват? Правильно, сама!

Сверхлюбопытство и уверенность в собственных силах. Самоуверенность. А ведь Валкот предупреждал.

И теперь рот жгло от чужой крови, привкус которой я так и не смогла ничем перебить, в голове царил сумбур, а я как никогда была близка к панике.

«Когда станет совсем невмоготу, позови меня, Одетт. Три раза. Позови и я приду».

Я, кончено, дура, но не понять, что именно означают эти слова, не могла.

Магия на крови относилась к запретным. Самые сильные, сложные и мощные заклинания готовились именно на крови. И большинство из них, на данный момент, были либо утеряны, либо надежно спрятаны.

Наверное, двести лет назад с этим было проще, потому что я была точно уверена, что на мне только что испробовали одного из таких… мощных и запретных.

И теперь как в плохом анекдоте, мне надо было просить помощи уже после того, как натворила дел.

Я раздраженно распустила хвост и впилась пальцами в голову, массируя зудящую кожу и пытаясь прислушаться к собственному организму.

Пока никаких изменений не чувствовалось. Вспышек желания, томления и звездочек перед глазами не наблюдалось. Но и ждать этого я не собиралась. Уж лучше сейчас принять меры.