— Возле Лондона?

— Мне откуда знать? Я про староисторическую географию ничего не знаю.

— Это такой термин? Я немного не… какие корни?

— Как с другой планеты свалился! — буркнула Сара.

— «Старый» и «история», — я решил включиться в диалог мирно. — Это обозначает, что город, вещь или ещё что-нибудь существовало до начала похолодания. Новая История — это всё, что произошло после.

— Благодарю, юноша, — Эрнст чуть склонил голову. — Полагаю, ваши друзья не слишком разговорчивы вследствие всей сложившейся ситуации. Надеюсь, с вами мы…

— Пацана даже не думай трогать, старик! — резко вспыхнул Джон. — Не посмотрю, что тебе лет под семьдесят, голыми руками прибью!

— Господа, вы определённо не так поняли наши цели. Мы… dargestellter… нет. Мы представляем мирное население. Если позволите, я постараюсь всё объяснить.

Никто возражать не стал.

— Отлично. Два года назад на границе между Коалицией Франков и Объединением Германских Земель возникла своеобразная стычка. В одном из куполов проживало примерно поровну как немцев, так и французов. Во время очередного нападения рейдеров из лесов в паре часов пути отсюда, большинство французов погибло: кого застрелили, кого зацепило, скажем, осколками, э-э, стекла! Это не так важно, как то, что выжившие в тот же день ушли, а через неделю вернулись люди с оружием, и началась война. Несмотря на изначальный… как это говорится? Несмотря на желание защитить свои земли, в какой-то момент всё вышло из под контроля. Мэры городов захотели мести, и теперь война идёт где-то на юго-западе бывшей Франции. Здесь же остались небоеспособные, бывшие пленные и переселенцы, мечтающие о создании городов-государств. Та группа, которая предстала перед вами, вобрала в себя всех сразу. Привели вас охранники переселенцев, а человек с множеством шрамов является ветераном в отставке. Остальных держали недалеко отсюда, как и меня, профессора первого университета ОГЗ Эрнста фон Остриха, специалиста по части лингвистики. Что же до вас, то убивать вас не будут, могу это обещать. Но и просто сидеть вам не дадут. Работы хватает, вы не кажитесь слабыми, иначе не прошли бы весь путь, который наверняка был труднее, чем можно представить.

— И сколько мы здесь проработаем? — спросил Кас.

— Пока мы вместе не построим пригодное для жизни место.

— Ничего не выйдет. Без купола вам крышка в первую же зиму.

— Купола? А, полагаю, вы про генератор температурной зоны. Да, древняя, но действенная технология наших дальних предков. Сам присутствовал в городе, где его разбирали для дальнейшего изучения и производства. Но мы, кажется, упали в развитии технологий на сотни лет. С другой стороны, я ведь не говорил, что у нас нет способа противостоять зиме.

Он улыбнулся, наблюдая всеобщее недоумение.

— Кстати о работе. Кем вы были на старом месте жительства? Это важно для будущего определения вашего рода деятельности.

— Деятельности? Отлично, записывай! Я — солдат, она была воровкой, а это два охотника. Вот теперь делай вывод, насколько мы будем полезны.

— Будете, ещё как. Охотники займутся своим делом, девушка поможет на кухне: у них всегда не хватает рук. А солдат… солдат должен быть сильным, значит, определим на строительство.

— Я не стану охотится на обозначенных вами территориях: это бесполезно, — высказался Вас.

— Территорию вы выберете сами. А сейчас прошу меня простить, но скоро обед. Ваши порции вам принесут отдельно, во избежание проблем. Работать начнёте с завтрашнего дня, а сейчас лучше отдыхайте. Потом будет некогда.

Эрнст зашуршал по снегу и в этот же момент у всех как от сердца отлегло. Поняв, что трогать её не собираются, Сара легла спать возле костра, и мне очень хотелось последовать её примеру, но любопытство взяло верх. Да и Кас куда-то ушел, стоило поискать его, чтобы ничего не случилось. Если нас приняли за каких-то французов, то, видимо, не всем понравится такое соседство.

Лагерь жил своей суетливой обыденностью, похожей на городскую, но при всём этой имеющий некоторые различия. Многие могли похвастаться, что у них хорошо пахнет завтраком, или что люди у них не сидят на месте, не хандрят, не скучают и не тратят силы на бесполезные занятия, вроде уборки снега. Однако здесь всё иначе: старики сидели на месте, общаясь на своём языке, дети, коих оказалось тут около десятка, носились почти без присмотра, пухлощёкий парень моего возраста клевал носом, будто не спал несколько дней, и, кажется, даже приход потепления не смог бы его разбудить. Беззаветность передавалась и к другим мужчинам, бледным, с мешками под глазами, морщинистыми лицами, одетыми чуть ли не в лохмотья. Профессор со своими перчатками выглядел на их фоне неоправданно роскошно, а заодно с этим наверняка был намного вежливее, говори тут хоть кто-нибудь из них "по-нашему". Пару раз меня всего передёргивало от пронзительного взгляда, который при этом будто не выражал чего бы то ни было. Просто взгляд. Взгляд, серьёзности которого мог позавидовать Кас.

Кстати, про Каса. Он, оказывается, быстро вливается в коллективы. Уже сидит себе чуть ли не под ручку с кем-то тепло одетым, держащим винтовку на плече. Пару раз они оба шевелили губами так, будто между ними не было языкового барьера вовсе, а вполне искренняя улыбка немца лишний раз укрепила мои подозрения. Рядом с ними было свободное место. Не успел я сесть, как Кас посмотрел на меня.

— Ты чего?

— Что? Я просто сел.

— Тут обеды дают, кстати.

— И нам тоже?

— У них систематизированные приёмы пищи: вторую порцию нам не принесут. Можешь поесть здесь, или вместе с Джоном и Сарой. Но я лучше на столе поем, раз уж нас негласно завербовали.

— То есть ты с таким раскладом согласен?

— Я охотник, а не сумасшедший. Не полезу я на них с голыми руками. Стоит радоваться, что никого из нас показательно не убили, да ещё и дали возможность отработать. Не ищи справедливости там, где её изначально не было.

— Нам всё равно нужно валить. Ты помнишь про нашу миссию?

— Это у Джона миссия, мы шли вместе с ним, и не зря, как показалось. Иди он один, и сдох ещё в лесу без нашей помощи.

— Мы все должны были быть мертвы, — я слегка разозлился. — Мы все только потому и остались в живых, что работали сообща, когда это требовалось.