Олдридж: Что вы хотите от меня, мистер Кордеро-Руис?

Мигель: Боже, убойно прозвучало. Называй меня так, сколько хочешь. И могу задать вам тот же вопрос, Профессор. Чего вы хотите от МЕНЯ? Меньше одежды? Может, чтобы я ласкал себя и позволил тебе увидеть, как кончаю?

Эти картинки мгновенно вспыхнули перед глазами Олдриджа, отчего вспотели ладони. Он уронил телефон.

— Блядь.

Он подобрал его и снова чуть не уронил.

Мигель: Мы продолжим? Да или нет?

Олдридж: Продолжим что? Переписываться?

Мигель: Нет. Прекрати прикидываться идиотом. Я хожу на твои лекции. И знаю, что ты далеко не дурак. Ты смотришь, а я тебе позволяю. Я тут подумал, что мы могли бы составить расписание.

Олдридж поперхнулся.

Олдридж: Расписание? Ты свихнулся? Меня же могут уволить.

Мигель: За то, что в окно смотришь? Не-е.

Олдридж: Какую выгоду ты из этого извлечешь?

Мигель: Я представляю, как ты извлекаешь кое-что другое, док.

Олдридж: Не называй меня так. Не понимаю, что именно я извлеку.

Мигель: То, чего хотят все. Кончишь.

Олдридж испытал облегчение, что Мигель не мог видеть его пылающих щек.

Олдридж: А что ты получишь?

Мигель: Я тоже кончу. Мне казалось, в этом весь смысл.

Олдридж: Это неприемлемо во всех смыслах. Ты мой ученик.

Мигель: Твой жеребец, помнишь?

Олдридж: Точно.

Мигель: Послушай, все довольно просто. Ты не трогаешь меня, я не трогаю тебя. Ты просто наблюдаешь, как я слоняюсь голым по квартире и занимаюсь своими делами. И может подрачиваю иногда. Если тебе нравится на что-то смотреть, просто скажи мне. Считай, что это нестандартный дополнительный зачет.

Мигель: Так ты согласен или как?

Олдридж: Эм.

Мигель: Стоящий вопрос не такая уж проблема, сэр.

Мигель: А вот мой член - да. Хочешь посмотреть?

Олдридж судорожно выдохнул. Он должен отказать и удалить номер из телефона. Может даже сжечь аппарат и развеять по ветру пепел. Мужчина гладил пальцами клавиатуру в телефоне.

Олдридж: Да.

Он выключил свет в кабинете, раздернул шторы и достал бинокль. Олдридж знал, что из этого окна его никто не видел с улицы, а вечером да еще при выключенном свете, вообще становился невидимым. И все же, казалось, что Мигель смотрел прямо ему в глаза, когда встал перед окном и начал снимать с себя футболку. Олдриджу только и оставалось смотреть. В его нынешнем состоянии было просто невозможно делать что-то сложное, даже простые приседания с учебниками.

Мигель небрежно скользнул ладонью по груди, подразнил соски, затем спустился по мышцам живота, ниже по белой линии живота к паху. Там ладонь Мигеля нырнула под штаны, наверное, спортивные, как показалось Олдриджу. Мигель спустил штаны ниже по бедрам, обнажая эрекцию. Он истекал смазкой? Олдридж подумал, что, скорее всего, да, судя по тому, как Мигель мазнул пальцами по головке и спустился по стволу вниз. Он смотрел в окно — по ощущениям прямо в душу Олдриджа,— и ласкал себя. Мигель выгнулся в спине и приподнялся на носочках, все его тело ломало от желания.

— Давай же, — бормотал Олдридж, словно Мигель мог его слышать. — Кончи для меня. Я хочу видеть. Я должен увидеть...

Мигель внезапно сгорбился, все тело изогнулось и прошило легкой судорогой. Рука продолжала ласкать член еще несколько секунд, а потом замерла. Казалось, Мигель пытался отдышаться, и Олдридж следил за ним не дыша. Потом Мигель еще плотнее приблизился к окну и опустил на него ладонь. Когда рука исчезла, на стекле остался слабый отпечаток.

Мальчишка исчез в ванной, затем через некоторое время вернулся и взял в руки телефон.

Мигель: Видел шоу?

Олдридж: Боже, да.

Мигель: Окей.

Олдридж замешкался на мгновение, а потом написал.

Олдридж: Я хочу увидеть больше.

Мигель: Окей.

Олдридж: Это все, что ты можешь ответить?

Мигель: Не-а, papi [4] . Как насчет «спокойной ночи»?